Как– то вечером, после закрытия магазина, я проходил мимо бункеров и вдруг увидел, что кто-то оставил совковую лопату под желобами.

Мои рабочие частенько не убирают инструменты на ночь, и я решил забрать лопату к себе в машину, а утром обличить виновника. Я уже собрался спрыгнуть за ней, как вдруг меня окликнули.

– Арчибальд! – произнес голос, удивительно похожий на голос миссис Дженнингс. Понятно, что я обернулся. Но никого не увидел, и шагнул за лопатой, как вдруг раздался дробный шум, и лопата исчезла под двадцатью тоннами мелкой гальки.

(Погребенный заживо человек может и выжить, но только не пролежав под двадцатью тоннами ночь в ожидании, что его хватятся и откопают.) Очевидной причиной несчастья была усталость металла. А не очевидной?

Причины так и оставались вполне естественными, и все же две недели я то и дело наступал на банановые корки – ив буквальном и в переносном смысле. Десяток раз, если не больше, меня спасала только хорошая реакция. Наконец я не выдержал и рассказал миссис Дженнингс.

– Особенно тревожиться не стоит, Арчи, – успокоила она меня. – Убить человека чарами совсем не так просто, если он сам не занимается магией и не чувствителен к ней.

– Убить или напугать до смерти, не все ли равно? – возразил я.

Она улыбнулась своей неподражаемой улыбкой и сказала: – Не думаю, что ты так уж перепугался, милый. Во всяком случае, ты своего страха не показывал.

Я уловил подтекст этих слов и накинулся на нее: – Так вы следили за мной и приходили мне на выручку, так?

Она широко улыбнулась и ответила: – Это мое дело, Арчи. Молодым вредно полагаться на помощь стариков. А теперь иди занимайся своими делами. Мне надо над этим поразмыслить.

Дня через два я получил письмо. Адрес был написан чуть дрожащим бисерным почерком. В нем было достоинство прошлого века. Видел я его впервые, но догадался, кому он принадлежит, еще не вскрыв конверта.

Письмо гласило:

“Дорогой Арчибальд, я хотела бы, чтобы вы познакомились с мои высокоуважаемым другом доктором Рейсом Уортингтоном. Он остановился в отеле “Белмонт” и ожидает вашего звонка. Доктор Уортингтон больше кого бы то ни было способен уладить то, что тревожило вас последние недели. Вы можете полностью положиться на него, особенно в случаях, требующих принятия необычных мер.

Прошу вас познакомить с ним и вашего друга Джедсона, если вам угодно.

Остаюсь, сэр, искренне вашей доброжелательницей.

Аманда Тодд Дженнингс”.

Я позвонил Джедсону и прочел ему письмо. Он сказал, что сейчас же едет ко мне, а я пока должен позвонить доктору Уортингтону.

– Можно попросить доктора Уортингтона? – спросил я, едва телефонист в отеле соединил меня.

– Я слушаю, – ответил хорошо поставленный английский голос с оксфордскими интонациями.

– Меня зовут Арчибальд Фрэзер, сэр. Миссис Дженнингс написала мне, что я могу обратиться к вам.

– Да-да! – Его голос заметно потеплел. – Буду очень рад познакомиться. Когда вам будет удобно?

– Если вы не заняты, я мог бы подъехать прямо сейчас.

– Погодите… – Он замолчал, видимо, поглядев на часы. – Мне надо побывать в вашей части города. Не мог бы я заехать к вам через полчаса или чуть позднее?

– Чудесно, доктор! Конечно, если вас это не затруднит…

– Нисколько. Так я буду у вас.

Скоро приехал Джедсон и еще с порога начал расспрашивать меня о докторе Уортингтоне.

– Я его еще не видел, – сказал я, – но говорит он, как высокоученый английский профессор. Ну да он скоро будет здесь.

Через полчаса вошла моя секретарша с его визитной карточкой. Я встал ему навстречу и увидел высокого плотного мужчину с благообразным умным лицом. Одет он был несколько старомодно в дорогой костюм изысканного покроя и держал в руках перчатки, трость и большой портфель. И при всем этом был черным, как чертежная тушь!

Я попытался скрыть удивление, и, надеюсь, мне это удалось: меня просто в дрожь бросает от мысли, что я мог допустить подобную промашку. Почему бы ему и не быть негром? Просто я этого не ожидал.

Меня выручил Джедсон. По-моему, он не выказал бы удивления, если бы яичница-глазунья ему подмигнула. Он взял на себя разговор в первые минуты, едва я их познакомил. Мы сдвинули стулья, сели и некоторое время обменивались вежливыми, ничего не значащими фразами, к которым прибегают люди, пока оценивают новых знакомых.