– Рабы, Лазарус? Я слыхал, что их услугами пользуются лишь на Супреме, но не думал, что порок этот широко распространен. Это неэкономично.

Старик прикрыл глаза и умолк, я даже решил, что он уснул, как это часто случалось в начале наших бесед. Но он открыл их и заговорил весьма сурово:

– Айра, порок сей распространен куда шире, чем это признают историки.

Да, труд рабов неэкономичен, рабовладельческое общество не может конкурировать с обществом свободных людей. Но на просторах Галактики конкуренции обычно нет. Рабство существовало и существует на многих планетах, и законы допускают это.

Я говорил уже, что ради жен и детей был способен на все, и всегда поступал так; мне приходилось лопатой перекидывать человечье дерьмо, стоя в нем по колено, – но дети не голодали. Но вот рабства я касаться не буду. Не потому, что мне приходилось бывать рабом, – это мой принцип. Зови его верой или определи как глубокое моральное убеждение. Как бы то ни было – для меня здесь предмета спора нет. Если живой человек чего-то стоит – собственностью он быть не должен, поскольку слишком дорог для этого. И если у него есть чувство собственного достоинства – оно не позволит ему владеть другими людьми. Каким бы вычищенным и напомаженным ни был рабовладелец, для меня он недочеловек.

Но это не значит, что я брошусь резать ему глотку при первой встрече – иначе я бы и до ста лет не дожил. В рабстве, Айра, есть еще одна жуткая вещь: раба нельзя отпустить на свободу, он должен освободиться сам. – Лазарус нахмурился. – Ты все время вынуждаешь меня говорить о том, чего я не могу доказать. Заполучив корабль, я тотчас же продезинфицировал его, загрузил товарами, которые, на мой взгляд, можно было продать, взял на борт воду и пищу в расчете на человеческий груз, для перевозки которого судно было предназначено, дал капитану и экипажу недельный отпуск, известил протектора – верховного государственного работорговца, – что мы приступим к погрузке, как только явятся шкипер и казначей.

А потом, в воскресенье, привел семью на корабль – якобы на экскурсию. Верховный протектор однако проявил подозрительность и настоял, чтобы мы взяли его с собой. Пришлось прихватить и его – и едва моя семья оказалась на борту, мы стартовали. Мы улетели из этой системы, чтобы больше не возвращаться. Но прежде чем приземлиться на цивилизованную планету, мы с мальчиками – двое уже почти выросли – уничтожили все признаки того, что судно было рабовладельческим... пришлось даже выбросить кое-что из товаров. – Ну, а что случилось с протектором? – спросил я. – С ним не было хлопот?

– Так и знал, что ты спросишь. Выбросил за борт сукина сына. Живьем.

Он вылетел, выпучив глаза, и истек кровью. А что я, по-твоему, должен был делать с ним? Целоваться?

КОНТРАПУНКТ: III

Оказавшись вдвоем с Иштар в машине, Галахад спросил:

– Ты всерьез сделала предложение старейшему? Насчет ребенка от него.

– Как я могла шутить в присутствии двух свидетелей, один из которых – сам исполняющий обязанности?

– Я не знаю, как ты могла. Но зачем это тебе, Иштар?

– Потому что я сентиментальна и склонна к атавизму.

– Кусаться обязательно?

Она обняла его одной рукой за плечи, другую положила ему на ладонь.

– Извини, дорогой. День тянулся так долго – ведь хоть ночь и была дивной, выспаться не удалось. Меня волнует разные вещи – и поднятая тобой тема не может оставить меня равнодушной.

– Мне не следовало спрашивать. Это вторжение в личную жизнь. Забудем?

Да?

– Дорогой мой! Я понимаю, что это такое... отчасти. Поэтому для медика я слишком эмоциональна. Скажи, разве ты смог бы удержаться и не сделать подобное предложение, если бы был женщиной?

– Я не женщина.

– Знаю – как мужчина ты восхитителен. Но на мгновение попробуй быть логичным, как женщина. Попытайся.

– Не все мужчины нелогичны – это выдумка женщин.

– Извини. Когда приедем домой, придется принять транквилизатор – я уже столько лет не испытывала в них необходимости. Но попробуй представить себя женщиной. Пожалуйста! Хотя бы на двадцать секунд.

– Мне не нужно двадцать секунд. – Он взял ее за руку и поцеловал. Будь я женщиной, то ухватился бы за такую возможность. Конечно же, лучших генетических характеристик для отца твоего ребенка представить нельзя.

– Вот именно!

Он заморгал.

– Знаешь, наверное, я тогда просто не представляю, что ты понимаешь под словом "логика".

– А... разве это важно? Ведь мы пришли к одному и тому же ответу. – Машина свернула и остановилась. Иштар встала. – Итак, забудем. Дорогой, мы уже дома.

– Ты дома, я нет. Думаю...

– Мужчины не думают.

– Я думаю, что тебе нужно выспаться, Иштар.

– Ты закупоривал меня в эту штуковину, тебе и снимать ее.

– Да? А потом ты решишь покормить меня, и опять тебе не удастся выспаться. Можешь снять через голову – как я это делал в деконтаминационной.