— Вовсе нет. Я хочу тебя видеть, — ответила Эмили, а про себя подумала, что скорее откусит себе язык, чем даст ему понять, насколько сильно это желание.

— Тогда почему ты весь вечер была такой веселой? Эмили едва не расхохоталась. Значит, все-таки ее усилия заставить Клауда поверить в то, что она не собирается лить слезы, когда они расстанутся, увенчались успехом! Но если Клауд не собирается навсегда распрощаться с ней у дверей дома Харпера, он мог бы давным-давно сказать ей об этом. Вместо этого он все скрыл от нее, а когда оказалось, что она не соглашается с его планами, вышел из себя.

— Я решила больше не обременять тебя своими проблемами: мне вовсе не улыбается стать докучливой особой, которая не понимает, что ее время истекло. И я вовсе не хочу, чтобы ты обращался со мной так, как с Джастин и… — Эмили набрала в легкие побольше воздуха, чтобы огласить весь список, но не успела: Клауд закрыл ей рот горячим поцелуем. — Я никогда к тебе так не относился. Если я заставил тебя думать, что ты для меня значишь не больше, чем Джастин и все остальные, то прости меня.

— Ну, может, я так и не думаю, — честно призналась Эмили. — Но до сегодняшнего дня мне казалось, что ты отвезешь меня к Харперу и там оставишь.

— На то была своя причина: сперва я должен был убедиться в том, что не обману тебя. До этого я не хотел тебе ничего говорить. — Клауд провел рукой по волосам. — Я, наверное, недостаточно хорошо объясняю.

— Но и не так уж плохо. — Эмили заулыбалась, начиная понимать, почему Клауд весь этот день хранил упорное молчание. — Твои слова я могла бы расценить как обещание, которое ты в будущем не захотел бы выполнять.

Он кивнул. Эмили просто молодец. Она делает все возможное, чтобы ее чувства не взяли верх над здравым смыслом. Хотя она может кое с чем не согласиться, но по крайней мере внимательно выслушает собеседника и постарается понять. Вот почему с нем всегда так легко разговаривать. Клауд ни с кем еще не был так откровенен, как с Эмили, и он нисколько не сомневался в том, что в будущем это пойдет им только на пользу.

— Ты попала в самую точку, — проговорил он. — Я не люблю раздавать пустых обещаний.

Хотя Эмили приказывала себе не возлагать на будущее слишком больших надежд, совсем отказаться от них она не могла. Клауд не собирается избавляться от нее, как от других своих любовниц, по крайней мере пока. Значит, у нее появляется время, за которое она попытается отвоевать в его сердце хотя бы крохотное пространство.

— Значит, ты решил подвергнуть меня испытанию? — прошептала Эмили и, обвив шею Клауда руками, теснее прижалась к нему.

— Может, и так.

— И я его выдержала?

Эмили не спеша прошлась рукой по спине Клауда, потом по его бедрам, чувствуя, как в нем вновь вспыхивает желание.

— На отлично.

Клауд не видел причины, почему бы ему не сказать Эмили правду, а когда рука ее скользнула от бедра к паху, разговор и вовсе перестал его интересовать.

Видя, как в глазах Клауда вспыхивает пламя страсти, Эмили слегка улыбнулась, но тут же, почувствовав, что сумела возродить в нем огонь, сама ощутила нарастающее желание.

— Значит, ты собираешься ухаживать за мной?

— Хм-м… Это не исключено.

— И ты будешь дарить мне цветы и конфеты?

— Почему бы нет? — Клауд нахмурился. Он чувствовал, что страсть затуманила ему мозги, и сам с трудом понимал, на что, собственно, соглашается. — Только сейчас не сезон для цветов, так что пока придется обойтись без них.

Последняя реплика вовсе не удивила Эмили. Клауда голыми руками не возьмешь, не такой он человек. Однако она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить его.

— А может, ты споешь у меня под окном серенаду?

Поняв, что над ним насмехаются, Клауд ухмыльнулся во весь рот и, откинувшись на спину, притянул Эмили к себе.

— Слушай внимательно, Эм: сейчас я исполню для тебя серенаду.

В скором времени ей пришлось согласиться с тем, что их неспешное удовлетворение страсти и в самом деле было сродни прекрасной музыке, и Эмили тихонько рассмеялась.

— С остальными членами семьи ты скорее всего познакомишься весной. — Клауд скосил глаза в сторону сидевшей рядом с ним в повозке Эмили.

— Вот и хорошо, — рассеянно отозвалась она.

Он улыбнулся, натянул вожжи, и лошади встали. Не успела Эмили опомниться, как он заключил ее в объятия и поцеловал так крепко, что у нее перехватило дыхание.

— Не трогай маму! — послышался сзади негодующий голосок Торнтона.

Рассмеявшись, Клауд выпустил Эмили из объятий и, обернувшись, потрепал малыша по кудрявой головке:

— Помолчите, молодой человек.

Снова взяв в руки вожжи, он стегнул лошадей. Повозка покатила дальше.