Через минуту его рабочие уже собирали свое оборудование, сдвинув к стенам огромные полотерные машины и компрессоры и свернув в бухты бесчисленные силовые кабели. Потом они быстро расставили складные стулья для заседания Studiolo – нужно-то было всего двенадцать – и распахнули окна, чтобы запахи краски, политуры и раствора для позолоты выветрились.

Доктор настоял, чтобы ему поставили настоящую кафедру, и кафедру для него отыскали, такую же высокую, как церковная, в бывшем кабинете Никколо Макиавелли, примыкавшем к Салону, и привезли на высокой ручной тележке вместе со слайд-проектором.

Маленький экран, что прилагался к проектору, не удовлетворил доктора Лектера, и он отправил его назад. Вместо этого он попробовал давать изображение на защитный экран из грубого холста, покрывавший уже отреставрированную стену. Он растянул, закрепил холст, разгладил все складки, и убедился, что такой экран очень хорошо подходит для его целей.

Он заложил нужные ему места в нескольких огромных томах, сваленных на кафедре, и теперь стоял у окна, спиной к аудитории, пока входили и рассаживались члены Studiolo в своих пыльных темных костюмах; на их лицах явственно читался молчаливый скепсис, когда они переставляли стулья, так что в итоге исходный полукруг превратился в нечто, более всего напоминающее отгороженное пространство для присяжных в зале суда.

Глядя в высокое окно, доктор Лектер видел перед собой Дуомо и колокольню Джотто, черные на фоне закатного неба; любимый Данте Баптистерий находился гораздо ниже и не был доктору виден. Повернутые вверх прожектора не давали ему возможности взглянуть на затемненную площадь, где его ждали убийцы.

Пока все эти самые знаменитые в мире исследователи средневековья и эпохи Возрождения устраивались на стульях, доктор Лектер составлял в уме конспект предстоящей лекции. Тема лекции была: «„Ад“ Данте и Иуда Искариот».

Сообразуясь с большой любовью членов Studiolo к эпохе Раннего Возрождения, доктор Лектер начал свою лекцию с Пьера делла Винья, логофета Сицилийского королевства, чья жадность обеспечила место в аду, описанном Данте в «Божественной комедии». В течение первого получаса своей лекции доктор привел всех присутствующих в полное восхищение живым описанием интриг, которые привели к падению делла Виньи.

– Делла Винья был лишен чести и ослеплен за измену императору, на которую его толкнула непомерная жадность, – говорил доктор Лектер, переходя наконец к основной теме своей лекции. – Спустившийся в преисподнюю Данте обнаруживает его в седьмом круге ада, где мучаются самоубийцы. Подобно Иуде Искариоту, он покончил с собой, повесился.

Иуда и Пьер делла Винья, а также Ахитофел, честолюбивый советник Авессалома, объединены у Данте из-за их жадности и того, что все они повесились.

Жадность и самоубийство путем повешения связаны между собой в уме человека античных времен и средневековья. Св. Иероним, например, указывет, что само прозвище Иуды Искариот – означает «деньги» или «цена». Правда, Отец Ориген полагает, что слово «Искариот» происходит от древнееврейского «от удушения» и что его имя, таким образом, означает «Иуда Удавленник».

Доктор Лектер поднял глаза и взглянул со своего подиума через головы зрителей на входную дверь.

– А-а, коммендаторе Пацци, добро пожаловать. Поскольку вы рядом с дверью, не будете ли вы любезны уменьшить освещение? Вам это тоже будет интересно, коммендаторе, ведь в аду у Данте уже имеются двое из рода Пацци… – Профессора-члены Studiolo дружно засмеялись, словно закаркали. – Там находится Камисьон де Пацци, который убил своего родственника, и он ожидает прибытия еще одного Пацци – не вас, конечно, а другого, Карлино, который будет помещен в аду еще ниже – за измену и предательство дела белых гвельфов, той партии, к которой принадлежал и сам Данте.

Маленькая летучая мышь влетела в открытое окно и сделала несколько кругов по комнате над головами профессоров – дело в Тоскане вполне обычное, так что никто не обратил на нее внимания.

Доктор Лектер вновь заговорил назидательным тоном:

– Итак, жадность и смерть путем повешения, как я уже сказал, со времен античности были тесно связаны друг с другом – этот сюжет встречается в произведениях искусства сплошь и рядом. – Доктор Лектер нажал на кнопку пульта, который держал в руке, и проектор включился, а на закрывающем стену холсте появилось изображение. За ним быстро последовали другие.

– Вот самое раннее из известных изображений распятия Христа, вырезанное на галльской шкатулке из слоновой кости примерно в 400 году от Рождества Христова. Здесь также изображена смерть повесившегося Иуды – его лицо задрано вверх, к тому суку, на котором он висит. И вот здесь, на раке из Милана, это четвертый век, и на диптихе из слоновой кости девятого века – повесившийся Иуда. И он тоже смотрит вверх.

Маленькая летучая мышь мелькнула на экране, гоняясь за жучками.

– На этой дверной панели из кафедрального собора Беневенто мы также видим Иуду с выпущенными наружу внутренностями, как его описал св.Лука, сам врач, в «Деяниях апостолов». Здесь он висит, на него наседают гарпии, а в небе видна луна в виде лица Каина; а вот здесь, посмотрите, он изображен вашим соотечественником Джотто, тоже с выпущенными наружу внутренностями.