Подхватив пасынка под руку, Аида нацепила на лицо с легкой едва заметной сеточкой морщинок у покрасневших хмельных глаз вежливую гримасу.

Во всех комнатах переговаривались гости. Они накачивались вином и вдохновенно злословили об усопшем, друг друге и самой закрытой семье города. Гнездо показало себя во всей красе, сильно недовольное шумным сборищем и чужаками на своей территории. Оно запирало перед гостями двери, сворачивало трубочками многочисленные цветы и специально открывало настежь окна, обязательно шарахнув по начесанной макушке какую-нибудь юную кокетку.

– Наш дом похож на ярмарку невест. – Недовольно проворчал Заккери, провожая мачеху в гостиную, где специально повесили портрет Луки и перевязали черной траурной лентой.

– Мальчик мой, – Аида рассеянным взглядом окинула присутствующих, – Гнездо – очень необычный дом, Вестичи – сильная семья, поэтому о нас ходят десятки сплетен, к тому же вас трое неженатых ведьмаков. Конечно, они собрались со всего города.

Рядом с растерянным Эмилем стоял седовласый старец в ярко-алом бархатном плаще, который не пожелал снять, несмотря на страшную духоту. Гости, страшась присутствия сурового гостя, говорили подобострастным шепотом.

На краешке кресла застыла бледная и синюшная Полина. Девушка сидела, неестественно выпрямившись, словно проглотила кол. Бедняжка страдала от пагубной привычки энергетического вампиризма и после неудачной охоты в ресторане накануне вечером мучилась от похмелья и сильнейшего отравления. Всю ночь ее тошнило, а жалобные причитания слышались даже в дальних комнатах. Заккери ухмыльнулся, вспоминая отменный скандал и размазанную тушь под глазом девицы.

– Приветствую. – Подходя к гостю, Аида в знак уважения к огненному ведьмаку склонила голову.

– Здравствуй, Аида. – На польском языке отозвался Вражек, голос у него оказался сочный, молодой, мало подходивший внушительному возрасту.

Присутствующие заговорили еще тише. Всем было прекрасно известно, что огненные не различали языки, прекрасно понимая все наречия.

– Твой сын вырос, Эмиль. – Старец кивнул в сторону Заккери, так и не удосужившегося поздороваться. Человеческие глаза Вражека неожиданно вспыхнули алым пламенем, делая старика похожим на злобного инкуба. И без того смущенные испуганные разговоры окончательно смолкли.

– Да, – недовольно пробормотал Эмиль, – только хорошим манерам не научился.

– Иди, – мачеха кивком королевы отослала пасынка, – позови остальных. Пора начинать.

Заккери только и ждал разрешения улизнуть из гостиной, где царила угнетающая атмосфера всеобщего притворства. Он быстро вышел в холл, будто бы вырывался из крошечного коробка, здесь гости, свободные от незримого наблюдения Вражека, гудели и громко переговаривались. Через раскрытую настежь входную дверь виднелись двор с подъездной дорожкой, заставленной автомобилями.

Кузены Вестичи спасались от ведьмовского общества, жадного до сплетен, в излюбленной комнате с камином, где привычно работал телевизор. Лиза, настоящая красавица, без капли косметики на лице, со скромно заплетенными в косу платиновыми волосами потянулась, выгнувшись, как гибкая кошка. Черное ей необычайно шло, а платье подчеркивало каждый изгиб тела.

– Когда уже все закончится? – Недовольно сморщила она хорошенький носик. Ее голосом с экрана говорила и героиня детективного сериала.

– Сейчас как раз все начинается. – Дверь за спиной Зака бесцеремонно захлопнулась, отрезая любопытные взоры от обстановки в маленькой гостиной. – Полина выглядит отвратительно. – Проинформировал он, обращаясь к Филиппу. Сводный брат развалился и отчаянно боролся со сном. Парень, широко зевая после раннего пробуждения, находился в отвратительном настроении.

– Сама виновата. – Буркнул он.

– Вы о чем? – Актриса изобразила интерес, ничего не зная об уморительном происшествии накануне.

– Видел я ее воспоминания. – Не обращая внимания на вопрос сестры, продолжил Филипп. – Ощущение, что она действительно пыталась выпить мертвого человека.

Перед мысленным взором Заккери появилось худенькое веснушчатое личико, покрасневшее от смущения. Имелось в рыжей нечто такое. Цепляющее. Парня перекосило от одной возмутительной мысли, что он думал о человеческой конопатой девице. Тьфу, кофе без кофеина!

– У Фила объявилась поклонница, и она следует за ним по пятам, – насмешливо поведал он кузенам. – А Полина, невзначай попыталась ее попробовать.