Он взял меня за руку и прижал к себе. Когда мы возвращались в дом отца, я вспомнила ту супружескую пару, которую мы повстречали на улице во время нашей первой с ним прогулки. Моя мечта, наконец, сбылась. Впервые в жизни я была действительно счастлива.

Отец уже ждал нас в своем кабинете, как будто предчувствовал новости. События развивались стремительно. Несколько раз я подходила к двойным дверям, отделявшим кабинет отца от гостиной и прислушивалась к разговору. Я обижалась на то, что меня исключили из разговора. Вероятно, речь шла о семейных или коммерческих проблемах, которые касались и меня.

Ничто не волновало меня так, как тот разговор, который проходил за закрытыми дверями. Я стояла, прижавшись к двери, прислушиваясь и желая узнать, как Малькольм выразит свою любовь ко мне.

— Как я объявил вам в первый вечер, мистер Уинфильд, — начал он, — я очарован вашей дочерью. Редко можно встретить женщину такого достоинства и выдержки, женщину, которая занимается проблемами экономики и успешно с ними справляется.

— Я горжусь успехами Оливии, — сказал отец. — Она такой же блестящий бухгалтер и кассир, как и все мужчины, которых я знаю.

Комплименты моего отца всегда подчеркивали мою невостребованность.

— Да, она женщина с сильным, уравновешенным характером. Я всегда мечтал о жене, которая даст мне возможность вести мой образ жизни, как мне захочется, и не будет беспомощно притягиваться ко мне, как бурлящее вино. Я должен быть уверен, что по возвращении домой я не встречу ее мрачной и унылой или даже мстительной, какими могут быть многие хрупкие женщины. Мне нравится и то, что она не озабочена пустяками, что она не будет сходить с ума от своей прически, что она не хихикает и не флиртует. Короче, мне нравится ее зрелость. Я делаю вам комплимент, сэр. Вы воспитали чудесную, достойную женщину.

— Но, я…

— И я не могу иначе выразить вам свое восхищение, как просить вашего согласия на брак с вашей дочерью!

— А Оливия?..

— Знает ли она, что я пришел сделать это предложение? Она дала мне свое согласие. Сознавая, что она с огромными способностями, я счел необходимым получить прежде ее согласие. Я надеюсь, вы поймете меня.

— О, да, я понимаю вас, — отец прокашлялся. — Хорошо, мистер Фоксворт.

Папа счел необходимым именовать гостя мистером Фоксвортом во время столь ответственного разговора.

— Я уверен, вы знаете, что моя дочь обладает значительным состоянием. Я хотел бы заранее оговорить, что наследуемое ею богатство, будет находиться в полном ее распоряжении. Я особо оговорил в моем завещании, что никто кроме нее самой не вправе распоряжаться этими средствами.

Вероятно, после этих слов наступило долгое молчание.

— Так и должно быть, — наконец промолвил Малькольм. — Я не знаю, как вы планировали провести свадебную церемонию, но я предпочел бы скромную церковную церемонию венчания по возможности скорее. Мне необходимо вернуться в Виргинию.

— Если Оливия не возражает, — сказал отец. Он знал, что я не буду против.

— Отлично. Я полагаю, что могу рассчитывать на ваше согласие, господин Уинфильд.

— Я надеюсь, вам ясно мое замечание относительно ее прав на наследство.

— Да, сэр.

— Я даю вам свое согласие, — ответил отец. — Давайте пожмем друг другу руки на этой ноте.

Я с шумом выдохнула воздух, накопившийся в легких, и быстро отпрянула от закрытых двойных дверей.

Исключительно симпатичный, элегантный мужчина приходил ко мне и, наконец, попросил моей руки. Я сама слышала это: все произошло так быстро, что мне едва удалось перевести дыхание.

Я убежала наверх и присела перед кукольным домиком. Скоро я буду жить в большом доме со слугами. Мы будем устраивать изысканные званые обеды, а я буду ценным приобретением моего мужа, являвшегося по определению отца гением в бизнесе. Со временем нам будут завидовать все.

Я посмотрела вокруг.

Прощайте мои одинокие ночи. Прощай этот мир фантазий и грез. Прощай печальное лицо моего отца и мой собственный утративший надежду взгляд в зеркале. Мне предстояло узнать новое — это новое был Малькольм Нил Фоксворт. Я должна была стать Оливией Фоксворт, миссис Малькольм Нил Фоксворт. Все, что когда-то предсказала мама, начало сбываться.

Я расцветала. Я почувствовала, что раскрываюсь навстречу Малькольму, как плотно затянутый бутон распускается в прекрасный цветок. А когда его голубые, голубые глаза заглянули в мои серые глаза, я почувствовала, что вышло солнце и туман растаял. Моя жизнь отныне не будет серой и слегка подкрашенной. Нет, отныне она будет голубой-голубой, как залитые солнцем небеса в безоблачный день. Голубой, как глаза Малькольма. В порыве охватившей меня страсти, я, подобно глупой школьнице, забыла об осторожности и необходимости за красивой вывеской видеть истину. Я не думала о том, что Малькольм, ни когда сделал мне предложение, ни когда обращался с предложением о помолвке к моему отцу, даже не упомянул слово «любовь». Как глупая школьница я верила, что буду покоиться под голубым небом глаз Малькольма, а моя крошечная грудь превратится в упругий, крепкий, никогда не увядающий бутон.