– Да-да, – подхватила Эвелина.

– И вскоре после этого он и заснул?

– Да почти сразу… – Эвелина посмотрела на мужа.

– Да, – подтвердил он.

– Сидя на кухне, вы могли его видеть?

– Нет, кухня находится в конце коридора, гостиную оттуда не видно, – объяснил Билл.

– Он так и пролежал там до конца вечера?

– Ага, – улыбнулась Эвелина. – Когда Патрик и Хеди… это подружка Патрика… В общем, когда они засобирались, мы проводили их до двери. Шон валялся на диване и своим храпом мог заглушить оркестр.

– Вы не обратили внимания на время?

– По-моему, было около двух, ведь так, Билл?

– Ближе к двум тридцати, – возразил он с извиняющейся улыбкой. – Я знаю точно, так как двумя минутами позже завел часы.

– И после этого вы легли спать?

Оба кивнули.

– А Эдна?

– Она отправилась спать почти сразу после нас. Только лишь собиралась сполоснуть кофейные чашки.

– А Шон?

– Утром, когда мы уходили, он все еще храпел на диване.

– Значит, на кухне вы просидели с половины одиннадцатого до половины третьего. Кто-нибудь из вас входил в гостиную?

Эвелина покачала головой:

– По-моему, нет. Я точно не входила.

– Я тоже не входил. Но мне кажется, Эдна разок заглянула туда. Наверное, хотела посмотреть, как ее муженек. – И, предвосхищая мой следующий вопрос, Билл добавил: – Не могу сказать, который был час.

– Около одиннадцати? Или ближе к полуночи?

– Может, половина первого или час. Но это всего лишь догадка.

Не знаю почему, но ответ вызвал у меня беспокойство. Предположим, Клори не спал, когда Эдна заходила в гостиную, однако никто в целом свете не заставит ее признаться в этом. Если бедняжка хочет остаться живой и здоровой, ей придется держать язык за зубами. Но на данный момент, учитывая мою жаркую симпатию к Шону Клори, мне было вполне достаточно знать, что этот негодяй мог выйти из квартиры и убить несчастную Агнес Гаррити.

Вернувшись вечером домой, я первым делом позвонила Сэлу Мартинесу. Юный Джерри все еще находился в тюрьме, и добряк Мартинес пребывал в унынии.

– Сейчас самое главное, – с наигранным весельем объявила я, – раздобыть для Джерри адвоката!

Как оказалось, Мартинес даром времени не терял.

– По моему разумению, лучше этого человека не найти. – И тут он назвал имя, да такое, что на несколько секунд я лишилась дара речи от изумления. Мартинес нанял не кого-нибудь, а Филпотта, одного из самых известных и дорогих адвокатов Нью-Йорка. По-видимому, дела у скромного лавочника шли превосходно. – Мистер Филпотт сказал, что с бумагами напутали и Джерри еще не вызывали к судье. Адвокат велел мне не волноваться. Мол, к понедельнику они Джерри… как это называется…

– Предъявят обвинение?

– Вот-вот.

– Я уверена, что мистер Филпотт договорится о залоге. У Джерри нет судимостей. Кроме того, у него на иждивении старенькая мать.

– Вот и Филпотт говорит то же самое. Господи, как я на это надеюсь!

– А пока хочу вам сообщить, что я отрабатываю пару очень многообещающих версий.

Вообще-то это было нахальным преувеличением, но, согласитесь, приврать иногда не мешает.

– Это хорошо. Очень хорошо!

– Так что не отчаивайтесь, дружище! Вы нашли Джерри одного из лучших адвокатов, и в конце концов все образуется. Вот увидите, Сэл! Все будет отлично.

К концу разговора Мартинес повеселел.

На следующий день, в субботу, я позвонила Патрику Клори. Сможет ли он сегодня уделить мне несколько минут? Сможет. А как насчет его подружки Хеди? И она тоже сможет? Вот и чудесно!

В три часа я стояла на пороге просторной квартиры, располагавшейся в пентхаусе роскошного дома. Уж не знаю, как я себе представляла брата Клори, но ангел, с улыбкой распахнувший дверь, и отдаленно не напоминал мои фантазии.

Патрик был невероятно, неправдоподобно красив: высокий, стройный, с ресницами, за которые любая женщина без раздумий отдала бы душу. А юная красавица Хеди Ван Дам вполне могла бы быть его сестрой-близнецом. Оба щеголяли в белых рубахах и белых шортах. У Хеди шортики позволяли во всей красе демонстрировать потрясающие ноги. О, поверьте, мир переполнен особами, которые с радостью удавили бы Хеди за эти точеные ножки. Но я к ним не отношусь, пусть себе живет. Впрочем, как вскоре выяснилось, я все-таки с радостью убила бы юную красотку. Но только совсем по иной причине, ее роскошные ноги тут абсолютно ни при чем.

– Мы только что крутили педали, – сияя улыбкой, сообщил Патрик. Он показал на пару велотренажеров в углу огромной комнаты и проводил меня к широченному, по современной моде, дивану. – Вы о чем-то хотели расспросить нас?

Я задала им те же вопросы, что и чете Андерсон, и получила примерно те же ответы. Примерно – потому что добиться внятного ответа от Хеди оказалось неимоверно сложно. Красотка хихикала, несла околесицу и без устали жеманничала. Кроме того, сладкая парочка безбожно путалась во времени. Они не могли вспомнить, когда позвонила юная Колин, не ведали, в котором часу Клори отключился, и понятия не имели, когда сами ушли домой.

– Кто-нибудь из вас ходил взглянуть на Клори, после того как он заснул на диване?

– Мы нет, – жизнерадостно улыбнулся Патрик.

Я повернулась к Хеди в расчете услышать, подтверждение. Та увлеченно хихикала. Я вперилась в нее инквизиторским взглядом. Как мертвому припарка! Я выдержала угрожающую паузу. Никакого эффекта. Да эта мерзавка играет со мной! Черт, не только играет, но и счет явно в ее пользу.

– Ваша память говорит о том же, мисс Ван Дам?

– О чем?

– Мне хотелось бы знать, видели ли вы мистера Клори, после того как он отключился, – проскрежетала я, сдерживаясь из последних сил.