врасплох, и сообщил ему условный сигнал с Верным Прицелом. Пожав в последний раз руку дону Мариано, все еще погруженному в глубокую печаль, они простились со своими товарищами, вскинули ружья на плечи и направились к Небесному городу в сопровождении нескольких мексиканцев, пожелавших проводить их до опушки леса. Руперто также пошел с ними до горы, намереваясь с ее вершины ознакомиться с расположением города, чтобы знать, как лучше разместить солдат для мгновенного оказания помощи в случае необходимости.

Солнце закатывалось в ту минуту, когда мексиканцы вышли на опушку леса. На расстоянии полутора миль от них находился город, окаймленный со всех сторон сплошной зеленью. Ночь быстро надвигалась, мрак сгущался с каждой минутой все больше и больше, смешивая в одну темную массу все неровности пейзажа. Был самый удобный час решиться на смелую попытку, задуманную ими.

В последний раз простившись со своими товарищами, дон Мигель и Вольная Пуля вошли в высокую траву, в которой немедленно пропали. На их счастье, на земле были ясно видны следы, проложенные пешеходами и индейскими всадниками, ведущие прямо к главным городским воротам.

Оба храбреца долго шли молча. Каждый глубоко раздумывал о вероятном исходе этой отчаянной попытки. В первую минуту они не подумали о трудностях ее исполнения, восставших теперь перед их глазами во всем грозном размере, но отступать было поздно, и они шли наудачу.

Вольной Пуле любопытно было узнать, что думает дон Мигель, какой план действий он составил.

Слегка кашлянув, чтобы привлечь его внимание, и оглядываясь вокруг с недовольным видом, он тихо проговорил:

— Эге! Небо заметно прояснилось, ночь не так темна, только бы еще не появилась луна прежде, чем мы дойдем до желаемого места.

— Луна взойдет не раньше, чем через два часа, — ответил дон Мигель, — этого времени для нас вполне достаточно… Но послушайте! Вы слышите шум? — воскликнул он вдруг, хватая товарища за руку.

Охотник остановился, лег на землю, приник к ней ухом и минуты две-три внимательно прислушивался; потом он поднялся, презрительно качая головой.

— Это волки гонятся за оленем, — сказал он.

— Вы не ошибаетесь?

— Сейчас вы сами в этом убедитесь.

Лишь только охотник проговорил эти слова, как неподалеку от них раздался оглушительный вой волков.

— Ну как, прав ли я? — торжествующе улыбаясь, спросил охотник.

— Да, это и в самом деле волки.

— Э-э… Вот что, дон Мигель, я решительно не знаю, как мы войдем в город, и в этом вполне полагаюсь на вашу изобретательность.

— Я и сам хорошенько не знаю, — ответил молодой человек. — Сегодня в продолжение нескольких часов я внимательно изучал стены и, кажется, открыл одно место, через которое, полагаю, мы сумеем пробраться.

— Гм! — заметил Вольная Пуля. — Ваш план не очень-то мне нравится, дружище: придется, пожалуй, поломать кости, не в обиду вам будь сказано. Я предпочел бы что-нибудь другое, если это возможно.

— Однако план этот не страшит вас? — спросил дон Мигель.

— Меня — нисколько! Очевидно, что индейцы не могут меня убить, иначе я уже давно был бы мертв.

Молодой человек не мог не улыбнуться, выслушав это странное замечание товарища.

— В таком случае, отчего же вы не одобряете моего плана?

— Оттого, что он плох: если индейцы не могут меня убить, ничто не помешает им меня ранить. Поверьте, дон Мигель, будем осторожнее; если один из нас с первого шага будет выведен из строя, что станет с другим?

— Справедливо; но не придумали ли вы какого другого плана?

— Пожалуй, придумал.

— Так скорее же сообщите его мне! Если он хорош, я с удовольствием соглашусь на него, самолюбие мое от этого нисколько не пострадает.

— Хорошо… Вы умеете плавать?

— Я плаваю, как осетр.

— А я, как выдра. Тогда все просто замечательно!.. Теперь слушайте меня внимательно. Видите реку, протекающую несколько правее от нас?

— Конечно, вижу.

— Хорошо. Эта река перерезает город на две части, не так ли?

— Совершенно верно.

— Допуская, что краснокожие узнали о нашем пребывании в этих краях, с какой стороны они могут ожидать нападения?

— Конечно, с равнины, это так логично.

— Следовательно, стены наполнены караульными, наблюдающими за равниной во всех ее направлениях, тогда как с реки не ждут приближения врага, и берега ее пустынны.

— Правда! — воскликнул дон Мигель, ударяя себя по лбу рукой. — Я и не подумал об этом! Благодарю вас за эту прекрасную мысль; теперь мы наверняка попадем в город.