— Отец, я даже и не помышлял…

Лавастин улыбнулся:

— Может быть, не помышлял. Пока во всяком случае.

— Тогда ты тоже должен это пообещать! — неожиданно потребовал Алан, задержавшись на пути к двери.

Стойкость гавкнула, и вся свора подняла невообразимый гам.

— Цыц! Прекратить, жалкие твари! — не особенно сердясь, прикрикнул на них граф. Он не мог на них сердиться. Точно так же как не мог рассердиться на слова Алана. Получив наконец наследника, которого он давно желал и почти отчаялся когда-либо получить, граф не мог, да и не хотел, на него сердиться, хотя требование, надо признать, было нахальным.

— Хорошо. Она останется у нас… гм… в неприкосновенности. После Святого Сормаса мы отправимся в Гент. Возьмем город, заберем Таллию и вернемся домой.

Заберем Таллию. Как сундук с золотом или драгоценный кубок, который король приготовил в качестве приза. Может быть, такой она теперь и была, когда ее родители лишились своего положения и всех привилегий? Но эти изменения не коснулись ее прав на наследство и королевской крови обоих королевских домов: правящего дома Вендара и бывшей правящей династии Варре.

Слуга тихо постучал в дверь.

— А если мы не возьмем Гент?

Лавастин посмотрел на Алана так, как будто услышал фразу на неизвестном ему языке:

— Они дикари, Алан. Мы — цивилизованные люди. Гент пал из-за неподготовленности, застигнутый врасплох. С нами такого случиться не может. Однако хватит разговоров. Мы потратили слишком много времени на обсуждение простого «орла», который приносит пользу, когда летает, а некогда сидит привязанный к столбу для всеобщего обозрения и восхищения его опереньем и осанкой. Давай-ка займемся делами.

Санглант уже много месяцев почти не говорил. Даже в ответ на насмешки. Разве что обращаясь к собакам. Часы, может быть даже дни, понадобились ему, чтобы найти слова, выражающие то, что он хотел сказать.

Но он составил их вместе, не без труда. Он всегда готов к борьбе. До последнего дыхания. Он не даст Кровавому Сердцу и его псам победить себя.

— Кровавое Сердце!

Это его голос? Грубый, скрипучий, хриплый, казавшийся звериным в сравнении с легкими беглыми тонами Эйка, голоса которых странно контрастировали с их грубыми, твердыми, как металл, телами. Они были похожи на флейту Кровавого Сердца.

Кровавое Сердце шевельнулся на троне, как бы возвращаясь к жизни:

— Это мой песий принц ко мне обратился? Я думал, ты уже разучился говорить. Чего ты хочешь?

— Ты не можешь убить меня, Кровавое Сердце. И собаки твои не могут.

Тот молчал, поглаживая кончиками пальцев лежащий у него на коленях боевой топор и флейту, заткнутую за сверкающий золотом и серебром пояс. Кажется, он был раздражен.

— Научи меня своему языку. Пусть твой жрец научит меня читать по костям.

— Зачем? — спросил Кровавое Сердце насмешливо, нос нотками интереса. Казалось, он слегка повеселел. А может, рассердился. — Зачем тебе это? Ты ведь лишь пес.

— Псы тоже лают и гложут для развлечения кости.

В ответ Кровавое Сердце захохотал. Ничего не сказав, он вскоре убыл на ежедневную инспекцию реки и мастерских.

Но на следующий день жрец присел на безопасном расстоянии от Сангланта и начал обучать его языку Эйка и читать по гравированным костям. И каждый день, усыпляемый приглушенным голосом и явным интересом Сангланта — а интерес принца был неподдельным, — он придвигался чуть ближе.

Даже псы умеют терпеть.

Сложный рельеф местности и горные цепи мешали королевскому двору найти подходящий путь из герцогства Авария в Вейланд. «Орел» мог двигаться от дворца в Экштатте прямо на запад, по тропам, непроходимым для тяжелых повозок королевского обоза. И после нескольких недель, проведенных в Экштатте, двор отправился на север по Старой Аварийской дороге, ведущей в город и епископство Вертбург. Хоть и не столь удобная, как магистраль Хельвег — Ясный Путь, пронизывающая Саонии и Фесе, дорога позволяла королевскому поезду продвигаться без особых проблем, хотя и медленно.

Старые крепости, королевские имения и монастыри обеспечивали путешественников ночлегом и пищей. Простой народ толпился вдоль дорог, наблюдая за движением королевской колонны. Как заметил Инго, судя по энтузиазму населения, король уже лет пять не проезжал здесь. Ханна не видела ничего особенного в реакции населения, как не видела она разницы и между странами с их холмами, лесами, пашнями, деревнями, церквами и поместьями феодалов. И все же холмы здесь были круче и выше, чем она привыкла видеть в Хартс-Рест; вместо более привычных глазу дуба, вяза и липы преобладали бук и ель. Местное наречие было почти непонятно из-за особенностей диалекта.