— Мне здесь нечего делать, — проворчала Сапиентия, возвращаясь к креслу отца. — Если бы ты назначил меня маркграфиней Истфолла, как обещал, я бы управляла этими землями, пока… — Она соизволила покраснеть.

— Сядь, — велел Генрих. Он ни на кого не смотрел, но знал, что все внимательно слушают. — Я не хочу тебя никуда отпускать в твоем теперешнем положении.

Сапиентия ерзала на стуле, мрачно глядя в дальний конец зала, где слуги накрывали столы для ночного пира.

— Я спрошу у наших клириков, — сказал Генрих, успокаивающе кладя руку на ее плечо, — какие у нас есть труды по сельскому хозяйству. Пусть тебе их почитают. Может быть, даже те, о которых идет речь в «Житии святой Радегунды».

Сапиентия посмотрела на короля:

— Хорошая идея, отец. Но мне еще надо будет одного — двух «орлов» для поручений. Без этого в моем положении не обойтись, ведь так?

— Пожалуй, ты права, — согласился он. Он посмотрел на Хатуи, вернувшуюся из Кведлинхейма, затем оглядел помещение. Здесь присутствовали четыре «орла», остальные были в разъездах. Вулфер с молодой спутницей сопровождал в Аосту преступную Антонию.

Теофану тихонько удалилась. Генрих заметил, как она вышла наружу. Возле двери неподвижно стояла Лиат.

— Вот без этого я, пожалуй, смогу обойтись, — решил Генрих. Хатуи насторожилась. Хью сохранял невозмутимость. — Она молодая и сильная, хорошо зарекомендовала себя в Генте. К тому же для «орла» необычайно ученая. Клирики говорят, она умеет читать.

Сапиентия поморщилась:

— Мне не нужна образованная. Она будет всем напоминать, что я не умею читать, а Теофану умеет. И она слишком смазливая. Не нравится она мне. Как насчет этой, отец? — Она показала на Хатуи.

По чуть заметному движению бровей Росвита поняла, что Генриху надоели капризы Сапиентии.

— Бери, что я тебе предлагаю, дочь. Или не бери ничего. Других предложений не будет.

— Принцесса Сапиентия, — мягко обратился к ней Хью, — разве не верно говорят люди, что один орел в небе так же неотличим от другого, как в поле две мыши друг от друга?

— В небе, но не во дворце. Она ученая, как говорят. Я сама слышала разговоры клириков о ней, когда мы приехали.

— Неужели они действительно так много говорили об «орле»? — В его голосе слышался мягкий упрек.

Она пожала плечами, вспомнив о своем положении.

— Давайте проверим, действительно ли она так образованна. Я ее проэкзаменую, — он обратился к королю, — с вашего разрешения, ваше величество.

Генри согласно кивнул. Лиат подошла и преклонила колени перед королем.

Росвите показалось, что она похожа на мышь, попавшую в когти совы. Новое развлечение вызвало такой же интерес придворных, как и ссора принцесс.

— Посмотрим. — Хью потирал руки. Лиат упорно смотрела на королевские башмаки. — Вы читаете на дарийском, дитя мое? — спросил он.

— Д-да.

— Да?

— Да, отец Хью.

— Считаете ли вы себя образованной?

Она не ответила.

— Не надо бояться, — сказал король. — Ничего не надо бояться, если вы будете честны со мной.

— Так мне говорил отец, — произнесла она, не отрывая взгляда от пола.

— Означает ли это «да»? — спросил Хью.

— Да, — чуть слышно сказала она, но в ее голосе звучала гордость.

— Э-э, хорошо. Какой древний труд я сейчас процитирую? «Замечено, что есть кусты и корни, влияющие не только на живые тела, но и на неживые».

Она молчала. Придворные замерли. Некоторые, затаив дыхание, подались вперед. Была ли неуверенность в ее лице? Может быть, она боялась обнаружить свои знания? Где она взяла ту книгу и что это за книга?

— Полагаю, вы не будете лгать перед лицом короля, — мягко предостерег Хью.

— Это из «Исследования растений» Теофраста, — тихо ответила она.

Придворные переглядывались между собой, некоторые устремили взоры к Гельмуту Вилламу. «Правда ли, что Виллам связался с этой молодой женщиной?» — подумала Росвита. Старый маркграф не отводил глаз от молодого «орла».

— А откуда взято вот это высказывание: «Желающему понять, каким путем достичь совершенства, отвечу: „Познай себя“»?

Ее как будто застигли врасплох.

— Не знаю.

Он кивнул, ожидая подобный ответ:

— Так пишет Евстасия, повторяя слова оракула в Тальфах: «Гноси сеатон». Аретузского вы, конечно, не знаете.

— Об этом может судить тот, кто меня ему учил, — сказала она с таким странным выражением, что Росвита заинтересовалась, кто учил ее аретузскому и с какой целью.