Он притянул руку Парри к себе и выдернул свою вилку, торчащую повыше запястья.

– Ты что делаешь? Отпусти немедленно! – взвизгнул Парри, поспешно отдергивая руку. Фредди утер окровавленные губы.

– Я просто хотел проверить одну гипотезу, – объяснил он. – Научный эксперимент, если хочешь.

И Фредди сосредоточился на лежащей перед ним ложке. Ложка загудела, медленно оторвалась от стола – и внезапно ракетой взмыла в небеса. Сверху донесся треск. Несколькими секундами спустя половинка свежеуложеннои черепицы просвистела в нескольких дюймах от Парри и разбилась об пол. Вторая половинка черепицы приземлилась на стол, на волосок от самого Фредди.

– Ну, – сказал Фредди, – можно сказать, что эксперимент удался. Дай-ка еще раз попробую, просто чтобы удостовериться…

– Положь эту штуку! – сказал Парри, отодвигаясь подальше от вилки, которой целился в него Фредди.

– Так во имя науки же! – урезонивал его Фредди.

– В жопу твою науку!

– Ну, повернись задом, – сказал Фредди. – Мне все равно, я не брезгливый.

Тут на голову Парри что-то упало.

– А-а! Уберите! Снимите это с меня! – завизжал он, отбиваясь от огромной летучей мыши.

– Не делай этого, – посоветовала Гормош-ка. – Если ты ее напугаешь, она начнет кусаться. А ты ведь не хочешь, чтобы она испробовала твоей крови, верно?

Парри замер.

– Вот так, – сказала Гормошка. – А теперь сядь. Молодец.

– Она что, письмо принесла? – спросил Парри.

– Может быть, – сказала Гормошка, а Фредди мерзко захихикал, – но судя по тому, как она пристраивается у тебя на лбу…

– Понимаешь, – объяснил Фредди, – нам с Гормошкой пишут письма, а тебе нет, и я заметил, что тебе завидно…

– Парри, – предупредила Гормошка, – мне кажется, она сейчас…

– …но что писать, я не знал, – продолжал Фредди.

Летучая мышь пронзительно пискнула и выдала преизрядное послание, которое потекло с головы Парри, залив ему все лицо.

– Уберите ее! – заорал Парри.

– Вонючка! Вонючка! – дразнился Фредди. Мышь еще раз пискнула и улетела отдыхать на карниз.

– Не смешно! – буркнул Парри.

– Ну, – ухмыльнулся Фредди, – это зависит от того, где ты сидишь!

Даже Гормошка, которой было жалко Парри, не удержалась – ее губы расплылись в улыбке.

– Пойду к себе, хоть умоюсь, – сказал Парри.

– Я с тобой, – вызвалась Гормошка. – Тебе теперь небезопасно ходить одному.

– Так мне и с вами двумя небезопасно, если уж на то пошло!

Парри побрел по коридору к общежитию.

– Ну и рожа у тебя! – хихикнула Гормошка.

– Не смешно! – подчеркнул Парри.

– Если бы я знал, что ты так отреагируешь на то, что тебе на голову села летучая мышь, – заметил Фредди, – я бы даже не стал заставлять ее гадить.

– Ну, – начал Парри, – я тебе это… Ай-й!

– Чего ты мне «это»? – переспросил Фредди. – Куда это он подевался?

– Парри! – завизжала Гормошка.

Длинная прямоугольная плитка пола внезапно исчезла, стоило Парри на нее наступить. Парри инстинктивно растопырил руки и ноги и только благодаря этому не рухнул вниз. Теперь он висел в образовавшейся яме в позе морской звезды.

– Ух ты-и! – сказала Гормошка. – Не нравятся мне эти колья. Какие они острые, просто жуть!

– Помогите! – взмолился Парри. – Вытащите меня отсюда!

– Это опасно, – возразил Фредди, – очень опасно. Во-первых, попытка вытащить тебя может нарушить хрупкое равновесие, в котором ты пребываешь, а во-вторых, в том, чтобы помешать врагу, который явно твердо решил тебя убить, тоже есть элемент риска…

– Поглядите-ка, там, внизу, канавка, – сказала Гормошка. – Похоже, она идет от кольев к вон тому сосуду.

– С другой стороны, – продолжал Фредди, – если ты согласишься поделиться своим «нектаром власти»…

– Кровосос проклятый! – возмутился Парри.

– С третьей стороны, я могу просто немного подождать и напиться твоей кровушки из того сосуда, что стоит внизу…

Светящийся, как жемчужина, шар висел над пентаграммой, перед коленопреклоненной фигурой. Облака, клубящиеся внутри шара, наконец образовали изображение мокрого и рассерженного человека, лихорадочно вытирающего волосы.

– Ну? – резко спросил он. – Что там еще?

– Из кабинета директора похищен гримуар Аукинша! – сообщил коленопреклоненный. – Я боюсь, как бы правда о мальчишке не выплыла наружу.