На рис. XI 1-15 показан вид черепа сбоку. Отчётливо видны две амальгамные пломбы на задних коренных зубах. Принадлежащие этому черепу зубы, которые были найдены отдельно, расположены рядом. Отчётливо видны значительные кариозные повреждения клыка и среднего резца.

Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».

Патер Лукас спал в эту ночь плохо. Накануне вечером ему позвонил епископ и поставил в известность, что из Рима приезжает один могущественный человек. Он выразился не буквально этими словами, но имел в виду именно это. Он назвал имя этого человека: Луиджи Баттисто Скарфаро.

– Примите его, как принимали бы кардинала, – несколько раз напомнил епископ. – Он не имеет церковного сана, но он может говорить со Святым Отцом, когда хочет. И Святой Отец прислушивается к нему. Окажите ему всяческую поддержку, какая ему понадобится – всяческую, Лукас. Всяческую.

Лукас ясно представлял себе во время телефонного разговора круглое, добродушное лицо своего епископа, белые пряди, непослушно падающие на лоб, и чувствовал его страх. Каким-то образом страх епископа передался и ему и преследовал во сне.

Он проснулся от того, что кто-то в первых рассветных сумерках уже возился с воротами во двор, затем послышался шорох шин. Патер Лукас остался лежать в постели, не в силах шевельнуться, смотрел в потолок, на игру света и тени, которую производили фары въезжающей машины, и только и мог подумать: Ну, вот и он.

Потом фары погасли. Священник быстро откинул одеяло и набросил на себя рясу.

Даже в полутьме нетрудно было опознать главного в группе людей, идущих ему навстречу. Скарфаро был худой человек, лицо которого носило черты хищной птицы и такое ипохондрическое выражение, будто он страдал язвенной болезнью. Его сопровождали четверо молодых, сильных мужчин в сутанах священников, все они казались на одно лицо. Приглашая их войти, патер Лукас заглянул в четыре пары глаз, лишённых выражения, на четырёх гладких, бледных лицах. У него мороз прошёл по коже, и не утренняя прохлада была тому виной.

– Наша машина, – сказал Скарфаро вместо приветствия, – последние километры перед Иерусалимом издавала какие-то странные звуки. Наверняка вы знаете какую-нибудь мастерскую, куда её можно отогнать?

Священник услужливо кивнул:

– Да, конечно. Совсем недалеко. Махмед Абдулла. Он всегда чинит и наш сильно изношенный автофургон «фольксваген».

– Он католик?

– Что-что? – Патер Лукас растерянно посмотрел на человека из Рима.

– Махмед Абдулла звучит так, будто этот человек мусульманин.

– Да. Вернее, я не знаю. Он араб, да. Я допускаю, что он мусульманин. В этом квартале живут почти исключительно мусульмане.

– Отгоните машину в мастерскую, которая принадлежит католику.

Патер Лукас заморгал глазами. Может быть, он ещё спит?

– Да вы не беспокойтесь. Махмед Абдулла отличный автомеханик, он хорошо разбирается в любых марках машин…

Скарфаро, который было уже повернулся, чтобы продолжить путь, снова остановился, медленно обернулся к нему и просверлил его своим стальным взглядом.

– Разве я выразился недостаточно ясно и однозначно?

– Конечно, но я не понимаю, почему это так важно…

– Разве я выразился недостаточно ясно и однозначно, патер Лукас? – безжалостно повторил человек.

Лукас только сглотнул:

– Да.

Скарфаро мгновение рассматривал его лишённым выражения взглядом и потом наконец кивнул:

– Вот и хорошо.

В реставрационной лаборатории пахло сырой сажей и холодным дымом. Каун и Райан были здесь одни. Они снова просматривали на мониторе, принесённом Райаном, эпизоды, снятые видеокамерой в ночь разыгравшихся здесь событий.

Запись начиналась почти непосредственно за выкриком девушки. Они в замедленном темпе смотрели, как она схватила охранника и бросила его через плечо. Когда тот ударился об угол стола, от удара задрожали остальные столы, включая и тот, на котором лежал скелет.

– Невероятно, – сказал Каун.

– Он сам не понял, как это получилось, – сказал Райан. – Он сказал, что этого бы не произошло, если бы он держал мужчину, а не девушку.

– Он явно недооценивает израильских женщин. Хотя сам израильтянин, и это удивительно. Наверное, он должен иметь представление о том, чему их учат в армии.

– Теперь будет иметь, – сухо сказал Райан.

Потом на экране рухнул второй боец, неожиданно получивший удар в спину, а галогеновая лампа, высоко падая, оставила на экране светящуюся полосу, похожую на хвост кометы. С полок повалились флаконы и бутылки с химикалиями, разбились, вспыхнуло пламя. И потом снова в кадре возникла девушка, с автоматом на изготовку, в абсолютно профессиональной позе.

– Невероятно, – повторил Каун. – Вы заметили, что она совершила бросок в самый благоприятный для этого момент? Как будто хладнокровно дожидалась этой минуты. Абсолютно хладнокровно.