Стивен поднял голову и позволил Эйзенхардту взять кассету у него из рук.

– Мне, правда, очень пригодился опыт из моей производственной деятельности, ведь если вам когда-то приходилось контролировать две сотни ткачих и вязальщиц, то организация раскопок покажется увеселительной прогулкой, – продолжал Уилфорд-Смит. – Но не это было определяющим, или, во всяком случае, не всегда это. То, к чему я прибегал в трудных ситуациях, был вон тот обломочек из передней стороны кассеты.

– Что-что? – озадаченно спросил Эйзенхардт.

– У меня было не так много спонсоров, как считали другие. Но зато это были постоянные, многолетние и платёжеспособные спонсоры: вначале университет Барнфорда, потом Джон Каун. Ему я показал только этот осколок, клятвенно заверяя, что нашёл его в Палестине в 1947 году, и из этого развил примерно ту теорию, которую мы сейчас с вами обсудили.

– Значит, он знал, что вы в Израиле ищете видеокамеру, – сказал Стивен. – Но он не знал, что у вас уже есть кассета от этой видеокамеры.

– Именно так. Мне было ясно, что такой человек, как Каун, тут же отнесёт кассету на исследование учёным. А этого я не хотел.

– Потому что вы боялись вызвать тем самым, – Эйзенхардт искал подходящее слово, – временной парадокс?

Археолог посмотрел на него ошеломлённым взглядом, который красноречивее любых слов говорил, что эта мысль вообще не посещала его ни разу.

– Нет, – помотал он головой. – Я боялся, что запись будет испорчена.

Стивен снова взял кассету в руки и присмотрелся к осколку, на котором была видна часть надписи. С некоторым ужасом он обнаружил, что под логотипом фирмы маленькими буквами была оттиснено: MR-VIDEO SYSTEM. На тех кассетах, которые он уже видел на складе, ничего подобного не было. И ему показалось, что на тех кассетах не было узкого желобка сбоку.

– Когда я её нашёл, она была в целости и сохранности. Я сам выломал осколок таким образом, чтобы, с одной стороны, увидеть, как выглядит то, что внутри – хотя что там увидишь! – а с другой стороны, чтобы склонить спонсоров к финансированию моих проектов. – Он заметил взгляд Стивена. – Да, надпись немного другая. Я думаю, кассеты этой серии пока ещё не появились в продаже.

– Значит, это доказательство того, что кассета действительно происходит из будущего. Всё ещё.

– Да.

– Но поддаётся ли она вообще считыванию? – со страхом спросил Стивен.

Профессор снова взял кассету у него из рук и подошёл к видео, чтобы вставить её.

– К счастью, да.

– И?

– Давайте посмотрим, – таинственно сказал археолог, включая телевизор и садясь на стул с пультом управления в руках. – Сейчас вы сами всё увидите.

Петер Эйзенхардт, сорока двух лет, женатый, имеющий двоих детей, по профессии писатель, пережил в этот день самое большое разочарование своей жизни.

Он был удивлён, когда Стивен Фокс вдруг позвонил ему – как он всегда удивлялся, если кто-то звонил ему просто так. Вначале молодой американец всего лишь задал ему несколько вопросов, касающихся давнего приключения в Израиле, и он ответил, насколько ему позволяли память и словарный запас в английском языке. В последовавшие затем недели Фокс звонил ему снова и снова, вежливо, без назойливости, и делился своими соображениями. Эйзенхардт всё более заворожённо следил, как Стивен собирал воедино маленькие, казавшиеся несвязанными факты и делал из них остроумные выводы. Когда возникла догадка, что профессор Уилфорд-Смит, возможно, уже много десятилетий владеет – до сих пор нечитаемой – видеокассетой из тех, что были с собой у путешественника во времени, им овладело чувство, сразу заставившее понять, что испытывали люди, охваченные золотой лихорадкой. Да, и он тоже, сам не отдавая себе отчёта, страдал от обескураживающего исхода борьбы за камеру. То, что тогда произошло, было непозволительно, недопустимо. И теперь, в смелых догадках Стивена, кажется, снова появлялся шанс, что не всё потеряно. В этом была надежда на то, что справедливость всё-таки восторжествует.

Он хотел присутствовать при этом. Махнув рукой на расписание встреч, дела и состояние своего банковского счёта, он купил билет на самолёт до Лондона, чтобы встретиться там со Стивеном, который прилетел из США.

Из неведомых источников Фокс уже знал, что профессор Уилфорд-Смит, который, уйдя из археологии, стал разъезжать ещё больше, чем когда-либо, в это утро всё-таки будет дома. Они взяли напрокат машину, купили карту автомобильных дорог и поехали в Барнфорд. Эйзенхардт взял на себя роль штурмана, а Фокс сидел за рулём, на удивление быстро приспособившись к левостороннему движению.

И вот – это!..

Вначале на экране очень долго плясали радужные разводы, напоминающие те, что переливаются на компакт-диске, если поворачивать его против света.

– Это будет длиться минут двадцать пять, – прокомментировал профессор. – Возможно, запись оказалась не такой стойкой, как уверяли производители.

Постепенно стало проявляться изображение – шаткая картинка, снятая любителем. Ландшафт – палестинский или греческий, без особенных признаков. Люди, одетые в грубые, простые одежды. Наконец камера была направлена на мужчину с длинными, волнистыми волосами, узким лицом и чётко очерченным носом, обескураживающе похожего на распространённые изображения Иисуса Христа. Он сидел за столом с несколькими другими мужчинами и что-то ел, а разношёрстная толпа народа теснилась вокруг.