У Бушмина засосало под ложечкой. У «водочного» он простоял минут десять, а то и все пятнадцать, охранник запросто мог его там срисовать.

— Когда парня допросили, то выяснилось, что как раз в тот момент, когда он вышел в предбанник перекурить, к входу подкатил красный «жигуль». Водителя он не разглядел, госномера, естественно, в его памяти тоже не отложились, но время он запомнил. По его словам, это было примерно в половине третьего ночи. Утверждает, что водитель в магазин не заходил — у них вообще в ту ночь клиентов почти не было — и что машина стояла там, пока он перекуривал у двери. Он сразу смикитил, что это какой-то частник у магазина ошивается — надеется клиента подцепить, хотя в такую погодку только полный кретин решится шастать по городу.

— Это он верно подметил, — отвернув голову в сторону, негромко произнес Бушмин.

— Но это еще не все, Андрей. У оперативников появилась версия, довольно странная на первый взгляд, что ночная пальба у Росгартенских ворот и анонимный звонок с Барнаульской — все это звенья одной цепи. Прикинули предполагаемый маршрут «жигуля» и стали методично копать в этом направлении. Ближе к вечеру допросили киоскершу, ее лабаз возле наркологической клиники, она работала в ночь. Дамочка дала ценные показания. Торговли у нее в ту ночь, по понятным причинам, не было, гроза всех любителей ночных приключений распугала. Машины тоже появлялись лишь изредка. А тут, говорит, показался на улице «жигуль», развернулся у самого киоска, поэтому она и обратила на него внимание. Водитель припарковал машину через улицу наискосок, у телефонной будки. По ее словам, это высокий плечистый мужчина, точный возраст, правда, она затрудняется определить, диапазон от двадцати до сорока лет. Что касается одежки... Говорит, на нем была темная плащевая куртка без капюшона. У тебя, кстати, в гардеробе есть нечто похожее?

Бушмин покачал головой из стороны в сторону. У него действительно нет в гардеробе темной плащевой куртки, вернее сказать, больше нет, поскольку он спалил куртку вместе с прочим окровавленным барахлом. И как выяснилось теперь, поступил он весьма предусмотрительно и своевременно.

— И еще тебе пища для ума, — продолжал нагружать товарища Прохоров. — Эта глазастая подруга-киоскерша, как ты уже сам понял, обратила не только внимание на «жигуль», но и на то, что водитель пытался позвонить кому-то из телефона-автомата.

Заметив, что Бушмин продолжает играть в молчанку, Прохоров криво улыбнулся.

— Примерно в то же время некий гражданин, пожелавший сохранить свое имя в тайне, позвонил из уличного таксофона оперативному дежурному по городу и сделал прелюбопытнейшее заявление. Впрочем, к чему я распыляюсь? Думаю, тебе текст заявления должен быть прекрасно известен...

Бушмин попытался соорудить на лице улыбку, но вышла какая-то несуразная гримаса.

— Будем считать, что ты меня расколол. Перед тобой, Александр, я запираться не буду, а вот насчет остальных твоих коллег... Тут я пас, пусть сами разбираются со всей этой чертовщиной, от меня им ничего не перепадет.

— Можешь прокрутить ленту дальше, — иронично заметил Прохоров. — Прибереги этот кусок для дознания.

— Ты можешь, конечно, не верить ни единому моему слову, это твое право, но я клянусь чем угодно, что в историю я влип совершенно случайно...

— А я уж грешным делом подумал, что ты, Андрюшенька, намаявшись в шкуре безработного, решил податься в разбойнички, — в словах Прохорова прозвучал неприкрытый сарказм. — Ты пойми, дурья башка, я же помочь тебе хочу! А как, спрашивается, я могу помочь, если ты ушел в полную несознанку? Между прочим, Андрей, настоящие кореша так не поступают! Я тебе, можно сказать, все на блюдечке выложил и теперь имею полное право требовать от тебя взаимности.

— Не хочу я, Саня, втягивать тебя в эту историю... Зачем тебе лишние хлопоты?

— Это уж мои проблемы, — строго сказал Прохоров. — Давай, Андрюха, колись! Врубай ленту на ускоренное воспроизведение, ребятки могут завалить сюда в любой момент. Да и Ваня уже заскучал один на кухне...

Испытывая некоторые колебания относительно правильности своего поступка, Бушмин в конце концов все же решился выложить все начистоту. Он был уверен на все сто, что Санька Прохоров не продаст его ни при каком раскладе. Зато он в силах помочь ему найти выход из сложнейшего положения. И еще успокаивало то обстоятельство, что никакого криминала, по правде говоря, в ту ночь он не совершал. Некоторая доза глупости и авантюризма в его действиях присутствовала — что было, то было, — но уголовку ему даже при большом желании пришить трудно.

Н-да... Влип, очкарик. Кто мог ожидать, что события примут столь неожиданный оборот... Головная боль ему теперь обеспечена на долгие времена, причем совершенно неважно, какую линию поведения он изберет для себя в данной ситуации: будет ли отпираться до крайнего упора и отрицать все на свете или расколется сразу и выложит следствию все начистоту — в любом случае ему придется долго и нудно доказывать, что он не верблюд.

— Ты закончил?

— Все как на исповеди.

Отвернувшись, Бушмин уставился неподвижным взглядом в наливающееся густой вечерней синевой окно.

— Гм... Везет тебе, как утопленнику, — мрачно заметил Прохоров. — Не успел из одной беды выбраться, как жизнь тут же новую подлянку подбрасывает... Ладно, не вешай нос, приятель. Сам знаешь, безвыходных положений не бывает.

Бушмин в задумчивости закусил нижнюю губу.

— Александр, ты в юридическом отношении подкован получше меня. Кодекс, правда, в «Балтии» меня заставили выучить назубок, но на практике, сам знаешь, все выглядит несколько иначе... Какие конкретно деяния, исходя из известных тебе фактов, мне могут инкриминировать в данной ситуации?