При подобных заявлениях она уже научилась не впадать в панику. И все же его слова вызвали ощущение тревоги. — Это нужно?

— Боюсь, что они входят во внешнее оформление.

Кэтрин окинула его взглядом сверху донизу. На нем были светлые с отутюженными складками брюки и гармонирующий твидовый спортивный пиджак с замшевыми вставками на локтях.

— Внешнее оформление, как обычно, доходит до совершенства, — улыбаясь, сказала она.

Это был ее первый комплимент за все время их знакомства. Он улыбнулся и неожиданно почувствовал нежность к Кэтрин. — Спасибо, я рад, что ты одобряешь. А теперь давай надеяться, что и мои бабушки с дедушкой тоже одобрят.

— По твоему тону этого не скажешь.

— Увы… Я знаю их всю свою жизнь. Хотя моя бабушка — старая черствая девчонка. Ты сама увидишь, что я имею в виду.

В это время на лестнице появилась Малышка Бит. Она остановилась и. наклонившись через перила, поздоровалась:

— Привет, Клей!

— Привет, Малышка Бит. Можно я заберу ее на некоторое время? — спросил он, поддразнивая.

— Почему бы тебе вместо нее не взять меня сегодня вечером? — Малышка Бит еще больше наклонилась через перила, как бы падая в обморок. Девушки теперь не пытались скрывать своего восхищения Клеем.

Но в этот момент вниз спустилась Мари.

— Кто это кого куда увозит? О, привет, Клей. Сделай что-нибудь с этой ненормальной, пока она не свалилась вниз головой и не оставила ребенка без мозгов, — засмеялась Мари. — Куда вы сегодня едете? — спросила она, оценивающе разглядывая их.

— Пригласил Кэтрин поужинать в семейном кругу.

— Да? По какому поводу на этот раз?

— Предстоит еще одна из семи мук. На сей раз бабушка и дедушка.

Мари подняла бровь, взяла Малышку Бит за руку и, уводя ее на кухню, бросила на Кэтрин через плечо последний заговорщический взгляд.

— Удачно, что ты решила надеть свое новейшее создание, а, Кэтрин?

Клей во второй раз посмотрел на платье, на сей раз с большим интересом.

— У нас проворные пальчики, да? — спросил он, улыбнувшись.

— Да, проворные… В силу необходимости. — И Кэтрин положила руку на живот. Улыбаясь вместе с Клеем, она почувствовала себя почти счастливой.

Что-то между ними изменилось. Скрытое чувство гнева и обмана начало исчезать. Они стали относиться друг к другу с уважением и теплотой.

К тому времени, как Клей свернул на дорогу, ведущую к дому его дедушки и бабушки, на улице стало совсем темно. Фары освещали вымощенную красным кирпичом дорогу.

Сад вокруг дома был одет по-зимнему. От листьев остались одни воспоминания, а стволы деревьев окутала белая пелена. Ветки кустарников и деревьев были туго укутаны зимним покрывалом, как ребенок североамериканских индейцев.

Дом был освещен снаружи и изнутри. Кэтрин посмотрела на два одинаковых подвесных фонаря, которые висели с двух сторон входной двери, а потом на кончики своих высоких каблуков. Она сжала руки, пытаясь унять их дрожь. Сердце заполнили мрачные предчувствия. Неожиданно пальцы Клея коснулись ее шеи и слегка сжали ее.

— Эй, подожди, перед тем как мы войдем в дом, я должен тебе кое-что сказать.

От его прикосновения она резко повернулась, удивленная. Его руки продолжали лежать на ее плечах, а большие пальцы прижали воротник пальто. Кэтрин не нужно было напоминать ему, чтобы он лучше не дотрагивался до нее вот так.

— Извини, — сказал он, немедленно убирая руки.

— Что это?

— Это машинально получилось. — Он быстро взял ее за руку и держал так, не выпуская. — Бабушки и дедушка могут заподозрить неладное, если не увидят того, что надеются увидеть, — заметил он, криво улыбнувшись.

— А что они надеются увидеть?

Продолжая держать ее за руку, он поднял свою вторую руку, и на его мизинце сверкнуло драгоценное кольцо. Клей слегка покачал пальцем, и драгоценные камни засверкали ярче. Кэтрин как зачарованная не могла оторвать взгляда от кольца. Во рту пересохло.

«Оно такое большое!» — испугавшись, подумала Кэтрин.

— Я должна?

Он снял с мизинца кольцо и надел его Кэтрин.

— Боюсь, что да. Это семейная традиция. Ты будешь четвертым поколением.

— Эта игра заходит слишком далеко, — прошептала она.

— Значение кольца находится в мыслях того, кто его носил, а не в том, что оно на руке, Кэтрин.

— Но как я могу носить его, если его носило три поколения?

— Просто представь себе, что это кольцо всегда было твоим, — спокойно заметил он, отпуская ее руку.

— Клей, это кольцо стоит тысячи долларов. Ты это знаешь не хуже меня! Это неправильно, что я его буду носить.

— И тем не менее тебе придется. Если тебе от этого станет легче, то я тебе скажу: семья Форрестеров занималась драгоценными камнями до того, как мой отец оставил эту традицию и начал заниматься юриспруденцией. Бабушка Форрестер до сих пор владеет процветающим предприятием… Есть еще сотни колец такого же типа.