Ноэль нервно затеребила цепочку на шее, откашлялась, попыталась заговорить, но слова не шли.

— Чудесно, — наконец выдавила она. — Просто чудесно. — И, ощущая себя на грани сердечного приступа, усилием воли отвела взгляд.

Надо отвлечься… Не глядя, Ноэль потянулась к чашке с кофе, сделала большой глоток. По счастью, напиток уже остыл и она не обожгла губ. Затем взяла коржик и поняла, что совершенно не хочет есть.

Скверный признак. До сих пор никакие стрессы на ее аппетите не сказывались. После развода она даже поправилась на десять фунтов — гамбургеры и чизбургеры уплетала с прежним удовольствием, несмотря на разбитое сердце. Ноэль изумленно покачала головой, гадая, что с ней такое.

Впрочем, какая разница. Что ей за дело до странных реакций собственного тела? Она взяла-таки это злополучное интервью, она напишет потрясающую статью и получит премию. Осталось только прояснить загадку насчет дочерей…

— Ну что ж, у меня остался последний вопрос.

— Давай выкладывай!

Ноэль нервно сглотнула.

— Э-э-э… в тот день, когда мы впервые встретились, я заметила у тебя в машине детское сиденьице… Покопавшись в подшивках старых газет, я выяснила, что ты удочерил своих племянниц…

Рейнер долго глядел на нее, не шевелясь. Смешливые золотые искры в глазах погасли, сменились холодным отблеском изумрудного льда. На щеке подергивался мускул.

— Без комментариев, — наконец мрачно обронил он.

По спине Ноэль пробежал холодок, столь же пугающий и тревожный, как еще недавно пылающий в крови огонь. Да что с ней такое? И откуда в Рейнере Тиндалле эта скрытность? Чувствуя себя не в своей тарелке под его настороженным, угрюмым взглядом — и куда только подевалась его очаровательная сердечность, — молодая женщина сказала первое, что пришло и голову:

— Наверное, мне пора.

— Как угодно, — сухо кивнул он. Безошибочный инстинкт журналистки подсказывал: история про близнецов —это же золотое дно. Напиши она пару строк — и точно подучит вожделенную премию, а то и прибавку к жалованью. И все же Ноэль встала, убрала диктофон в сумочку, одернула непослушную юбку. Несколько шагов — и она выйдет из “опасной зоны”, душевное равновесие к ней вернется, и…

— Ноэль!

— Да? — Молодая женщина словно приросла к месту, но обернуться не рискнула.

— Ты же без машины. Ты вообще-то со мной приехала.

Ноэль едва не застонала вслух.

— Да, конечно. Я помню, — с трудом выговорила она, не узнавая собственного голоса. Увы, сбежать не удастся, разве что воспользовавшись общественным транспортом. Но ведь она понятия не имеет, где здесь ближайшая автобусная остановка и какой автобус куда идет. Она — в ловушке…

Рейнер неторопливо поднялся из-за стола, подошел к молодой женщине и, доведя до выхода, придержал для нее дверь.

—Прошу.

Колени Ноэль подгибались. Ну да ладно, еще минут пятнадцать — и она спасена.

Но по злой иронии судьбы, не успели они вырулить на шоссе, как застряли в пробке — из такой и за полчаса не выберешься. Рейнер включил радио, отыскал любимый канал, и из динамиков полилась знакомая с детства мелодия “Мельницы моего сердца”. Разговаривать они почти не разговаривали, чему Ноэль втайне порадовалась: нервы у нее были на пределе, а способность связно излагать мысли уже давно ее оставила.

Сидя в машине рядом с Рейнером, она чувствовала, как каждая клеточка тела отзывается на близость этого мужчины. Любое его движение было четко выверено, отточено… и исполнено сексапильности. При одном взгляде на его широкую ладонь на рычаге коробки скоростей Ноэль сходила с ума, а руль он поворачивал так, что хотелось все бросить и ехать с ним хоть на край света…

Когда же Рейнер принялся вполголоса подпевать, Ноэль не знала, радоваться ей или огорчаться. Благодаря музыке напряженность несколько развеялась, зато привлекательность Рейнера умножилась многократно. Голос у него был ужасный, но его, похоже, это нимало не заботило.

Ноэль слегка расслабилась и сама не заметила, как замурлыкала себе под нос — совсем тихо, еле слышно. Вообще-то, будь она одна, уже бы давно самозабвенно распевала в полный голос. Но рядом с ней сидел Рейнер, а в его присутствии молодая женщина ни за что не решилась бы демонстрировать свои вокальные данные. Точнее, полное их отсутствие. Голос у нее, как говорится, оставлял желать лучшего, да и на ухо медведь наступил. Руперт никогда не упускал случая жестоко ее за это высмеять.

Ноэль искоса взглянула на своего спутника, восхищаясь его чеканным профилем и смелостью — пусть не в унисон, зато с каким энтузиазмом подтягивает певице!