Особое внимание командование флота уделило вопросу создания оборонительного рубежа на Неве. Был сформирован отряд кораблей в составе двух новейших эсминцев, четырех канонерских лодок, двух торпедных и двенадцати сторожевых катеров, трех сторожевых кораблей, четырех бронекатеров и плавучей батареи. Этот отряд под командованием капитана 1 ранга В.С. Черокова занял позиции между Смольным и Усть-Ижорой. Кроме того, еще в августе в район Невской Дубровки были переброшены шесть батарей, укомплектованных матросами и вооруженных снятыми с кораблей 120-мм и 180-мм орудиями. Там же заняла оборону 4-я бригада морской пехоты.

В ночь на 9 сентября, еще до появления Жукова в Ленинграде, противник пытался форсировать Неву, но был отброшен и истреблен огнем корабельной и береговой артиллерии флота. 4-я бригада морской пехоты удержала северный берег Невы. Потом на протяжении всей блокады Ленинграда германским войскам так и не удалось прорваться через Неву.

Прошло более четверти века после тех событий, и вдруг Жуков объявил, что нарком военно-морского флота адмирал Н.Г. Кузнецов, его первый заместитель начальник главного морского штаба адмирал И.С. Исаков, командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц, начальник штаба флота вице-адмирал Ю.А. Пантелеев, командующий артиллерией флота контр-адмирал И.И. Грен, командующий эскадрой флота контр-адмирал Д.Д. Вдовиченко, командующий ОЛС флота контр-адмирал В.П. Дрозд ничего не понимали и ничего не делали для защиты Ленинграда. И только он, великий Жуков, появившись в Ленинграде после того, как враг был остановлен, якобы отдал приказ снять часть матросов с кораблей и направить на сухопутные фронты. Кроме того, стратегический гений якобы распорядился «подтянуть корабли ближе к городу». И вот только после этого, выполнив указания выдающегося стратега, моряки наконец себя проявили. А без указаний Жукова они бы мучились бездельем да готовили свои корабли к взрывам.

Жуков бахвалился, что в Смольном он требовал подтянуть корабли ближе к городу, а они в это время уже давно стояли в Неве. Прямо за окнами Смольного. И дрожали окна от их огня. А снятые с кораблей матросы, срочно переквалифицированные в морскую пехоту, до появления Жукова уже навсегда остановили противника на невском рубеже и стабилизировали фронт.

Забыв все эти детали и факты, писатели-герои Симонов с Карповым, а за ними всех мастей Яковлевы, Гареевы и Чаковские повторяли: ах, если бы гений не дал указаний, так ведь не догадались бы Кузнецов с Исаковым Ленинград защищать, не додумались бы из корабельных пушек по врагу стрелять, так и утопили бы корабли без толку, не стрельнув ни разу.

Россия не раз топила свой флот: во время Крымской войны в Севастополе, во время Русско-японской войны в Порт-Артуре, потом в 1918 году изменник Родины Ленин распустил многомиллионную армию, а затем в угоду германскому кайзеру утопил Черноморский флот. В 1941 году вновь возникла ситуация, когда флот попал почти в безвыходное положение. Не по своей вине. На ограниченном морском театре, тем более в закрытой акватории, флот полностью зависит от устойчивости приморских флангов сухопутного фронта, от стабильности и безопасности военно-морских баз. Основным противником как Балтийского, так и Черноморского флотов стал не флот противника, а его сухопутные войска. Остановить вражеские танковые клинья флот не способен. Не для этого он создан. Остановить врага на суше должны сухопутные войска. Если сухопутные войска не способны защитить морские базы, то флоту — конец.

«Г.К. Жуков во всех случаях, с одной стороны, признавал старшинство только сухопутного начальника, а с другой — не хотел возлагать на него всю ответственность. Благодаря этому с началом войны в Либаве было два по существу независимых начальника: командир 67-й стрелковой дивизии Н.А. Дедаев и командир базы М.С. Клеванский» (Адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов. ВИЖ. 1992. No 1. С. 76).

«Никаких документов о взаимодействии ЛВМБ и 67-й дивизии к началу войны разработано не было. Командир базы не знал планов армейского командования на случай возникновения необходимости обороны Либавы с суши... В Либаве дислоцировался 148-й истребительный авиационный полк для прикрытия базы с воздуха. Этот полк, будучи армейским, не подчинялся командованию базы, и к началу войны не были разработаны документы, регламентирующие взаимодействие базовой зенитной артиллерии с истребительной авиацией» (Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград. 1941-1944. М., 1973. С. 22).

«Просьба командующего флотом разрешить постановку предусмотренных планом оборонительных минных заграждений еще раз была категорически отклонена» (Борьба за советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. 1941-1945. Рига, 1966. Т. 1. С. 53).

В марте 1941 года неугомонный Жуков настрочил донос на руководство наркомата Военно-морского флота: ишь, додумались, по самолетам-нарушителям огонь открывать! Требую, настаиваю — всех под трибунал!

Товарищи из НКВД рьяно отреагировали на донос Жукова. Их урезонил Сталин: обойдемся в данном случае предупреждением. Посмотрим на результат доноса Жукова.

В ночь на 22 июня он направил войскам директиву: на провокации не поддаваться. На основе этих указаний командование ВМФ отправило флотам собственную директиву. «Документ по своей двусмысленности, по намеренности, в нем заложенной, запутать, сбить с толку любого, кто его читает, превосходит директиву сухопутным войскам... Чувствуется, что обвинение, которое в мартовские дни было предъявлено НКВД командованию Военно-Морского Флота, не забыто» (ВИЖ. 1989. No 6. С. 38).

А тем временем нижестоящие командиры взывали и требовали...

«Командир Либавской военно-морской базы капитан 1 ранга М.С. Клеванский настойчиво просил разрешения открыть хотя бы предупредительный огонь по немецким самолетам, появляющимся над базой» (Ю.А. Пантелеев. Морской фронт. М., 1965. С. 30). Понятное дело, ему запретили.

«Командование базы и дислоцировавшейся здесь 67-й стрелковой дивизии приступило к совместному осуществлению оборонительных мероприятий только с началом войны» (ВИЖ. 1962. No 4 С.45).

Либава (Лиепая) — у самой границы. Жуков должен был взять на себя ответственность за сухопутную оборону и прикрытие базы с воздуха. Для этого следовало отдать соответствующие распоряжения командиру 67-й стрелковой дивизии генерал-майору Дедаеву и командиру истребительного авиационного полка. В крайнем случае всю ответственность надо было переложить на флот: сами планируйте оборону своей базы. При таком решении стрелковую дивизию и авиационный полк следовало передать в оперативное подчинение флота. То есть они остаются в составе Красной Армии, но боевые действия ведут по планам и приказам флотского командования.