— К тому же, — холодно заметила я. — Мент на выходе нас с Олегом просто не выпустит. Тебя я прикрыла собой, а его уже не получилось. Да и не хотелось, если честно.

Мы дружно посмотрели на пускающего пузыри парня. Определенно, его вид наводил на ненужные расспросы.

— Пошли, — поднялась я со стула.

— А мент у решетки? — подала голос Мульти.

— Он эту решетку открывал и был сонный, — задумчиво сказала я. — Надеюсь, он ее не закрыл.

— А если закрыл? — не отставала Мульти.

— Если закрыл-то это все. Не носить тебе крокодильих сапожек, — жестко ответила я. — Прорваться, конечно, можно будет, но это слишком шумно, махом менты набегут и нас скрутят как младенцев.

Нам повезло.

Дверь была не заперта, а Сербин спал как младенец, причмокивая губами во сне.

Мы тихо, как ежики, прошуршали мимо него, выбрались на волю, отошли на десяток метров и не выдержав, припустили бегом.

Около аптеки мы притормозили для совещания.

— Ты чего с ментами-то сделала? — тяжело дыша, спросила Мульти. — Нас хоть за них-то не посадят?

— Не должны, заговор запечатан на три с половиной часа, — озабоченно ответила я и взглянула на часы. — Сейчас полпервого, то есть к утру оклемаются.

— Ну слава Богу, — перекрестилась та. — Пошли ко мне домой заглянем, а то как бы Ленка нас под монастырь не подвела, она ж ничего не знает.

— А потом? — тревожно спросила я.

— А там решим, — ответила она и мы снова побежали.

Ленка, узнав новости, заревела белугой.

— Олеженька, — причитала она. — Я ведь как сердцем чуяла, не хотела чтобы вы без меня ехали!

— Она всегда такая дура? — холодно спросила я Мульти.

— Любит она его, — пожала та плечами.

Мы попили чаю и пришли к следующему. Ленку, несмотря на ее вопли мы решили сдать бабушке — та дама суровая, у нее не забалуешь. Сами мы переселяемся ко мне домой, у меня внизу сидят два секьюрити, дверь мультилоковская, на окнах решетки, в огромном бошевском холодильнике еды на месячишко — другой хватит — попробуй нас оттуда достань.

Придя к такому выводу, мы быстро собрали две сумки — Наташке и Ленке, я вызвала такси и мы поехали. Сначала — к бабке в Селуяново, двадцать километров от города. Потом — ко мне. Всю дорогу мы с Наташкой молчали как суслики, обдумывая случившееся, и было нам оттого очень нерадостно.

На кухне я быстренько сделала себе пустой чай — Великий Пост, ничего не попишешь, открыла коту банку вискаса, Мульти нашла в холодильнике пару бутылочек Миллера и мы завалились ко мне в кровать.

— Может ты поколдуешь, чтобы нас не посадили? — робко предложила Наташка, старательно пуская дым колечками.

Я хмыкнула и отпила чаю. Без сахара он был невкусный, но ничего не попишешь — на дворе стоял Великий Пост.

Мульти поерзала, нервно стряхивая пепел в материн кактус на прикроватной тумбочке.

— Не пинайся, — поморщилась я.

— Ну Потемкина-а! — протянула она.

— И как ты это себе представляешь? — снова хлебнула я чая. — Если свяжут машину и ДТП, нас ничего не спасет. Всем рот на замок не закроешь.

— Ну ты же смогла в ментовке, — ныла она.

— Смогла, — подтвердила я. — Но там нам повезло, что в кабинете было всего два мента и Сербин не запер решетку. Если бы в момент колдовства кто-то еще зашел — мы бы с тобой уже в обезьяннике куковали.

— Так ты б его заколдовала! — с надеждой сказала Наташка.

— Не тряси сигаретой над кроватью, — поморщилась я и продолжила: — Пока я его заколдовываю, он бы нас в два счета скрутил. Те менты — они просто не сообразили с самого начала, что я делаю, это их и подвело.

— Повезло нам, — уныло заключила она.

Мы помолчали.

— Так может Корабельникову позвонить, а? — наконец с надеждой спросила она.

Витька Корабельников был нашим другом детства, а ныне — ментом.

— Не помешает, — кивнула я. — Однако не думаю, что он сможет помочь, если будет доказано, что мы сидели в той машине в момент наезда.

— Что делать? — схватилась она за голову.

— Чёрт знает, — устало сказала я. — Кстати, а чего это у нас паленым-то пахнет?

Мульти повертела головой и наконец призналась:

— Да это бычок догорает в кактусе.

— Так ты его потуши! — вредно сказала я. — Кактус матушкин, я ее на Новый год в Лондон отправляла, так мне его на сохранение отдавали. Она в любой момент за ним явиться может, и не дай боже приедет, а кактуса тю-тю! Ей его на двенадцатилетие подарили, она считай его всю жизнь ростит!