— Предпочитаю наличные, — сказал Дарт. — Заплатил — и свободен.

— Это еще лучше.

Наблюдая за тем, как Дарт достает бумажник, Мэриан поразилась количеству купюр в нем. Она достала из кассы и дала им сдачу, потом протянула два ключа с деревянными табличками с надписью «Перечница».

— С Лили вы можете встретиться возле комнаты отдыха, а я буду ждать вас после окончания экскурсии. Надеюсь, мы с вами прекрасно проведем время.

— Ну точь-в-точь мои планы, — сказал Дарт.

— Мне давно уже следовало стать поэтом. Если бы не твое, милая супруга, присутствие, я в разложил нашу новую подружку прямо у нее в кабинете.

— Ты произвел на нее большое впечатление, — сказала Нора.

— Готов поспорить, что у девицы Мэриан веснушки даже под мышками. И наверняка россыпь на груди, сверху. А снизу, интересно, — есть?

— Веснушки у нее, наверно, даже на подошвах ног.

Через парадную дверь они вышли из главного здания и направились по убегающей в лес тропинке, по обе стороны которой высокие дубы перемежались березами и кленами. Вскоре из-за ветвей вынырнул указатель: «Пряничный домик», «Перечница», «Рапунцель»...

— Ну, разве не замечательно, как все становится на свои места, когда мы вместе? Появляемся здесь как обыкновенные туристы, и уже через пару минут становимся особо важными персонами. Нам предоставлена полная свобода действий, и в нашу честь закатывают один из исторических церемониальных обедов. Понимаешь, отчего все это?

— Мэриан считает тебя знаменитостью.

— Да нет, причина в другом. Поместье-то большое, а постоянно работает здесь человек пять, не больше. День за днем они по вечерам хлебают в кухне суп и заедают сэндвичами и плачутся друг другу о том, что бизнес разваливается. Заарканив кого-то и вообразив себе, что это особо важная персона, они получают прекрасный повод побаловать себя приличной пищей. Эти люди страдают от дефицита разнообразия и возбуждения. А пока суть да дело, мы узнаем, сколько в доме народу, где чьи комнаты — короче, хорошенько обследуем это место. Лучше не придумаешь.

Впереди слева появился еще один указатель, деревянная стрелка которого предлагала свернуть на узенькую тропинку к «Пряничному домику».

Нора взглянула через плечо.

— Не стоило тебе просить веревку и клейкую ленту. Они тебе не понадобятся.

— Наоборот! Нынче они в два раза нужней.

Они дошли до указателя. Посмотрев влево, Нора разглядела смутные очертания спрятавшегося за деревьями серого деревянного здания. Одно из окон подмигнуло ей, неярко отразив свет серого дня.

— В два раза?

Губы Дарта дернулись.

— Ладно, в твоем случае мы обойдемся, пожалуй, без клейкой ленты. Но вот старушка — совсем другое дело. Ограничение в движении чрезвычайно усиливает эффект. На какую ставишь — Лили или Агнес?

Нора промолчала.

— Мне по душе имя Агнес. Притом инвалидка, меньше возни. Заметь, я пекусь о твоих интересах, солнышко.

— Ты так добр...

— Давай поторопимся к старой доброй «Солонке», или «Перечнице», или как там эта избушка зовется.

Нора молча отвернулась от «Пряничного домика», где, возможно, умерла в борьбе с Хьюго Драйвером Кэтрин Маннхейм, и пошла дальше по тропинке. Дарт похлопал ее по плечу, и Нора с трудом поборола в себе желание увернуться от его прикосновения.

— Ты отлично справишься. — Дарт взъерошил волосы на затылке Норы.

Тропинка обегала огромный валун, поросший мхом. С другой стороны тропинки, там, где деревья расступались перед поляной, двойной указатель сообщал, что «Рапунцель» находится за деревянным мостиком через узкий ручей, а «Перечница» — в конце узкой тропинки, уходящей направо и ныряющей в лес.

Дарт ловко перемахнул через четыре фута блестящей грязи и приземлился на гладкий камень, а с него спрыгнул на траву у края тропки. Обернувшись к Норе, он вскинул руку и позвенел в воздухе тяжелыми ключами:

— Дом, о дом родной!

Нора прошла еще несколько футов по своей стороне тропинки и обнаружила несколько камней и островков сухой земли, по которым перебралась через грязь.

Мимо пушистых елей с блестящей хвоей тропа пошла вверх. Сначала показалась крыша, а потом и стены стоявшего на поляне маленького коттеджа из бруса. Навес — продолжение крыши из кровельной дранки — прикрывал широкое крыльцо. Наружная кирпичная кладка камина поднималась по стене коттеджа, и большие четырехфиленочные окна прерывали стройные линии брусьев, тянувшихся от входной двери. Сзади был небольшой флигелек, пристроенный рабочими, которые попытались состыковать его в размер и рисунок тесаных брусьев и деревянных планок заводского изготовления. Телефонных проводов нигде видно не было.

— Слышишь банджо? Пеструшка сослала нас в избушку лесоруба, — разглядывая дом, усмехнулся Дарт.

— Этот коттедж строили от силы два-три человека. Отличная работа, — сказала Нора.

По двум тесанным из бруса ступеням Дарт потянул ее за собой на крыльцо.

— Твои немудреные среднезападные ценности заставляют меня чувствовать себя почти декадентом. Давай, заходи в дом.

Они вошли в темную комнату, в противоположных концах которой стояло по двуспальной кровати и по сосновому письменному столу. В центре комнаты темнел журнальный столик, а по бокам его расположились коричневый диван и простенькое кресло. У дальней стены виднелся разделочный столик, кухонные полки, раковина под квадратным окном и электроплита. Дальние углы комнаты занимали тяжелые гладильные прессы; заметно выдавался вперед железный экран сложенного из камней камина Дарт запер дверь, зажег верхний свет, затем — лампы на прикроватных столиках.