Но Сам внезапно проснулся и каким-то чудом удержался.

Повернув голову, он увидал Чезаре, понял в чем дело и, в свою очередь, уцепился своими могучими руками за горло испанца.

Несколько секунд между ними шла глухая борьба, и вслед за тем Чезаре полетел за борт…

Через минуту за кормой раздался отчаянный крик о помощи.

Чайкин вздрогнул от ужаса. Рыжий Бутс сказал:

— А ведь это Чезаре за бортом!

Гаук уже командовал убирать фок и обстенить фор-марсель, чтобы лечь в дрейф.

Крики раздавались сильнее и жалобнее.

Они потрясли до глубины души Чайкина, и он, весь охваченный внезапно каким-то необыкновенно сильным чувством, не рассуждая, что и зачем он делает, подбежал к борту и бросился в океан спасать человека.

Все только ахнули. Всегда хладнокровный Бутс изумленно пожимал плечами.

А Гаук проговорил:

— Чайк спятил с ума!

И с этими словами сам побежал помогать матросам убирать паруса и спускать на воду большой ял.

Капитан Блэк уже был наверху со своей собакой.

Когда он узнал в чем дело, то направил бинокль за корму и не отрывал глаз. Луна светила вовсю, и Блэк разглядел быстро плывущего Чайкина и в некотором отдалении черную голову Чезаре.

Когда ял был спущен и под управлением боцмана отправился в направлении, указанном капитаном, Блэк проговорил, обращаясь к Гауку:

— Если бы не этот дурак Чайк, не стоило бы останавливаться и спускать шлюпки из-за этого мерзавца Чезаре.

— И я того же мнения, капитан. Но из-за Чайка можно и остановиться, сэр. Хороший матрос Чайк…

— Только дурак… Нашел, кого спасать. И как тот упал за борт… Кажется, трусливая каналья.

— Верно, заснул, капитан, и как-нибудь со сна…

— Странно… Позовите Сама!

Когда явился Сам, капитан по его испуганной физиономии догадался, что тут не без его участия дело, и спросил:

— Ты не видал, как упал Чезаре?

— Не видал, капитан.

И капитан более не спрашивал, рассчитывая узнать причину падения Чезаре потом, когда Сам явится тайно в его каюту.

А Чайкин, бывший хорошим пловцом, не спеша плыл «саженками», рассекая небольшие волны, на крик, не перестававший раздаваться среди тишины беспредельного океана. Наконец он был в нескольких саженях от Чезаре и как раз вовремя. Испанец, плохо плававший и, кроме того, от испуга совсем растерявшийся, видимо, уже терял силы и отчаянно барахтался в воде, не переставая кричать.

— Hallo! Hallo! — крикнул Чайкин, желая подбодрить Чезаре. — Сейчас помогу вам!

Этот крик, раздавшийся совсем близко, пробудил в Чезаре надежду на спасение, и он старался разглядеть, кто это мог броситься в океан, чтобы спасти его. Он вполне был уверен, что ради него не спустят даже шлюпки, что капитан рад будет отделаться от него и оставит его на съедение акулам, и вдруг нашелся человек, который рискнул жизнью, чтобы спасти такого человека, как он.

«Ужели это правда… Но где же, где же этот спаситель?»

— Ну, вот и я, Чезаре! — воскликнул, подплывая, Чайкин.

— Вы? — выговорил Чезаре, изумленный, что человек, которого он не терпел и которого чуть было не задушил, не заступись Бутс, его же спасает.

Ничего подобного ведь он не видел в жизни, и сам он не рискнул бы ничем для другого… А этот тщедушный матрос…

— Я самый. Не бойтесь, Чезаре… Ложитесь на спину, а я вас буду поддерживать, пока не подойдет шлюпка.

— И шлюпка… Значит, я буду жив?..

И на лице Чезаре вместе с выражением радости мелькнуло что-то мягкое, заменившее жестокость его лица.

Он послушно лег на спину, а Чайкин, держась около, его поддерживал, взглядывая на бриг с обстененными парусами, покачивавшийся недалеко.

— Вот и шлюпка отвалила! — проговорил Чайкин.

— Отвалила?.. Идет сюда?..

— Сюда.

— Кричите, Чайк… Кричите, прошу вас… Будем кричать вместе, а то…

И Чезаре стал дико кричать.

— Чего вы боитесь?.. Со шлюпки заметили нас…

— А акулы… Вы их разве не боитесь, Чайк?..

При мысли об акулах и Чайкин пришел в неописуемый ужас.

И он начал кричать, думая криком поторопить шлюпку, и, охваченный страхом, ждал, что вот-вот его за ногу схватит акула и увлечет в глубину.

«Господи, спаси!» — мысленно молился он.

Шлюпка приближалась. Это увидел Чезаре и смолк. Смолк и Чайкин.

— А Сам в шлюпке? — спросил вдруг Чезаре.

— Сама нет…

— Большой мерзавец этот Сам! Знайте это, Чайк. После я расскажу… А вы… вы, Чайк, спасли мне жизнь, а я хоть и большой негодяй, никогда этого не забуду… Верьте этому! — прибавил Чезаре, и голос его чуть-чуть дрогнул.