— Кофе прикажете, сэр? — снова спросил бой.

— Давайте и кофе! — решительно приказал Чайкин.

Бой принес кофе и подал газету.

— Вечернее прибавление, сэр!

Чайкин взял газету и вспомнил «Долговязого», говорившего, что всякий человек должен читать газету.

И на первой же странице он прочитал напечатанное крупными буквами: «Бой „Потомака“ с „Вашингтоном“.

В заметке описывалось, что «Потомак» обратил в бегство «Вашингтон» и что только свежая погода помешала «Потомаку» пустить ко дну крейсер.

У всех посетителей были газетные листы в руках, и на всех лицах светилось радостное возбуждение. Поднялись шумные разговоры, требовали вина, говорились патриотические речи.

— А вы чего не радуетесь? — вдруг обратился к Чайкину высокий плотный американец с большой бородой, в кожаной куртке и в красном поясе, из-за которого торчал револьвер.

Красное лоснившееся лицо его, масленые глаза и заплетающийся язык свидетельствовали в достаточной степени, что этот господин пьян.

— Чего вы не радуетесь, спрашиваю я вас? — вызывающе продолжал американец, схватывая Чайкина за плечо.

Только тогда Чайкин понял, что обращаются к нему.

— Чего мне радоваться? — ответил Чайкин.

— Вы иностранец… извините… А я думал, вы янки… Тогда я вздул бы вас, а теперь могу только сожалеть, что вы не радуетесь тому, что «Вашингтон» позорно бежал от «Потомака». Вы, верно, недавно в нашей стране?

— Сегодня только.

— Немец?

— Русский… На «Диноре» пришел.

— На «Диноре»!.. Привезли нам ружья… Эй, бой! две рюмки рома!.. Пью за ваше здоровье!..

Незнакомец подсел к Чайкину, внимательно разглядывая его новый костюм и новый чемодан.

Чайкин выпил рюмку рома.

Незнакомец велел подать бутылку и налил Чайкину еще рюмку, но Чайкин решительно отказался и, уплативши по счету, вышел из ресторана.

Едва прошел он несколько шагов, как американец его нагнал.

— Вы ищете гостиницу… недорогую, конечно? Я вам охотно покажу недорогую. Я сам в ней стою. Хотите? Там очень хорошо, и, если у вас есть деньги, не бойтесь. Отдайте их хозяину, и дело в шляпе. Я отдал свои пять тысяч.

Чайкин несколько струсил.

Гаук, прощаясь с ним, предупредил его, чтобы он был осторожен и первым делом купил револьвер, иначе того и гляди ограбят.

И Чайкин, желая отделаться от навязчивого незнакомца, ответил:

— Благодарю вас. У меня уже взят номер в гостинице.

— Взят? — недоверчиво спросил высокий господин в куртке, взглядывая на чемодан.

— Взят.

— В какой же гостинице, позволю себе спросить? Здесь надо держать ухо востро, и мне не хотелось бы, чтобы иностранец составил неправильное представление о нашем городе, если его обкрадут… Я сам моряк и уважаю моряков. Я капитан Джиксон… Мой катер стоит на рейде… грузится. Вот моя карточка…

И с этими словами капитан дал Чайкину карточку.

— Меня нечего обкрадывать. У меня нет денег! — проговорил сухо Чайкин.

— А разве капитан Блэк, привезший контрабанду, не наградил вас?.. Разве новенький костюм, который так хорошо сидит, куплен в долг и вы не знаете, чем заплатить за номер? — насмешливо продолжал капитан.

И с этими словами он подхватил Чайкина под руку и хотел было свернуть с ним в глухой переулок, но Чайкин быстро повернулся и пустился бежать по улице.

Громкий хохот раздался вслед за ним, и капитан кричал вдогонку:

— Джон!.. Джон!.. остановись, дружище!

Чайкин остановился около небольшой площади, обсаженной деревьями, где было много народа. Остановился и присел на скамейке. Никто не обратил внимания на его бегство. Теперь, когда «капитана» не было близко, Чайкину самому сделалось совестно, что он так струсил. Следовало бы проучить этого мазурика и позвать на помощь вместо того, чтобы позорно бежать. Но Гаук его напугал рассказами о смелых грабителях.

И теперь, когда на скамейку присел какой-то господин с бронзовым лицом, Чайкин как-то подозрительно взглянул на него и отодвинулся подальше.

Как-то быстро настали сумерки, и площадь осветилась огнями. Заиграл военный оркестр, и публика наполнила площадь и окаймлявшую ее аллею.

«Однако не пора ли и к капитану Блэку?» — подумал Чайкин и хотел взглянуть на часы, но в жилетном кармане их не оказалось.

«Ах мазурик!» — вырвалось по-русски у Чайкина, и он со страхом нащупал грудь. Билеты там, на месте. Затем он ощупал карман штанов. Слава богу! И кошелек с несколькими золотыми и серебряные доллары целы.

И Чайкин облегченно вздохнул и решил быть еще осторожнее и избегать по возможности разговоров с незнакомыми людьми наедине.