Разница только в том, что гитлеровский фашизм Россия 60 лет как победила, а с более чем тысячелетним владычеством библейского фашизма люди ещё не разобрались, вследствие чего многие «россионцы» воспринимают РПЦ и её иерархию как своё привычно-родное и неоспоримо благостное, а не как инструмент их порабощения, созданный транснациональными оккупантами.

В.Аверьянову был задан вопрос: “Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?” — И он на него дал декларативно-благонамеренный ответ. Но деклараций о благих намерениях было много, и для того, чтобы судить о том, насколько они осуществимы либо представляют собой «базар», надо бы заглянуть в учебник экономики “Сергиевского проекта”. Но среди ключевых глав “проекта”, опубликованных В.Т.Третьяковым, нет «ликбеза» по организации управления народным хозяйством. Поэтому мы бы задали В.Аверьянову другой по существу вопрос: “Чем ваша экономическая НАУКА отличается от НАУКИ западной цивилизации, господствующей в России?” — И вряд ли бы он на него ответил.

И поставленный нами вопрос не столь наивен, как может кому-то показаться. Признание авторами “Сергиевского проекта” состоятельности исторически сложившейся экономической науки открывает возможности для проведения в жизнь на территории России экономической политики в соответствии с доктриной Второзакония-Исаии скупки мира на основе иудейской транснациональной корпоративной монополии на ростовщичество, приведённой выше в подборках цитат из Библии. Это так, поскольку экономическая наука в её ныне господствующем виде сложилась в лоне библейской культуры и изначально предназначена для обслуживания политики проведения в жизнь библейского проекта глобализации. То обстоятельство, что эта экономическая наука принята безо всякой критики в культуре России, Китая, Японии, мусульманских стран — результат того, что «аборигены» бездумно перенимали у «передового» Запада многие истинные и мнимые достижения его культуры, после чего как-то приспосабливали их к своим нуждам и развивали далее.

Если эту экономическую науку разобрать на составные части, то в ней можно выделить следующие компоненты:

1. Бухгалтерский учёт — средство выявления управленчески значимой информации в процессе хозяйственной деятельности как на микро-, так и на макро— (на основе статистики бухгалтерской отчётности) уровнях;

2. Математика — средство моделирования хозяйственной и финансовой деятельности и последствий принятия и осуществления тех или иных управленческих решений;

3. Профессиональный «жаргон», на котором выражается содержание собственно экономического знания, представляет собой не более чем специфическую терминологию, понятную лишь «причастным», и в этом смысле аналогичную блатной «фене»;

4. Знания (осмысленные описания экономической составляющей жизни), относимые к предметной области экономической науки.

Первое и второе — неотъемлемые атрибуты любой школы экономической науки, поскольку без них она не может быть связана с реальной жизнью общества и его экономической деятельностью (примером чему служит оторванная от жизни политэкономия марксизма).

Их общность для всех школ экономической науки и их объективный характер порождают иллюзию объективности экономической науки в целом.

Третье — профессиональный жаргон — в исторически сложившейся экономической науке Запада — затмевает всё. Но сам по себе он — пуст, однако позволяет на публике, не владеющий этим жаргоном, изображать из себя выдающегося экономического «гуру», единственно понимающего что и как происходит в экономике и что надо делать, чтобы она работала лучше.

И хуже всего дело обстоит с четвёртым: его практически нет. Если бы оно было в экономической науке СССР, то Госплан не привёл бы СССР к экономическому краху; если бы оно было в либерал-буржуазных научных школах Запада, то нобелевскому лауреату по экономике В.Леонтьеву не пришло бы в голову написать следующие слова:

«Финансовую и техническую поддержку они (речь идёт о помощи со стороны США и СССР развивающимся странам: — наше пояснение при цитировании.) получают как от русских, так и от нас. Но, что касается помощи в методах экономического планирования, то до сих пор ни одна из сторон не смогла оказать её в достаточных размерах. Мы можем дать им много мудрых советов, но мало методов, которым легко обучить и научиться, однако последнее и есть то, что им надо (всё в тексте цитаты выделено нами при цитировании); мудрость не так легко передаётся, и, кроме того, до сих пор ни один уважающий себя политик не признался в её отсутствии. От русских естественно ожидать, что они могут научить планированию, но по причинам, изложенным выше, пока им нечего предложить, кроме балансового метода, который хотя и ставит важные вопросы, но не даёт на них ответа» (Леонтьев В. “Экономическое эссе”. М. «Политиздат», 1990 г., стр. 229).

И он не одинок в своих оценках:

«… достижения экономической теории за последние два десятилетия как впечатляющи, так и красивы. Но нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище такого количества людей, совершенствующих анализ состояния экономики, и при этом никак не объясняющих, почему та или иная ситуация возникает или должна была возникнуть… (выделено нами при цитировании: по существу это — признание в управленческой несостоятельности Это положение дел нужно признать неудовлетворительным и несколько нечестным» (там же, стр. 268) — эти слова принадлежат председателю Экономического (научного) общества США.

Но такого рода оценки положения дел в экономической науке высказываются только в «своём кругу» и не выносятся за пределы профессиональной корпорации «заклинателей» финансово-экономической «стихии», членом которой является и один из соавторов “Сергиевского проекта” — “экономист” Андрей Кобяков, который возможно и не понимает того, что было очевидно для В.Леонтьева.

На публику изливается только трёп на околоэкономические темы, который ведётся на специфическом профессиональном жаргоне, не зная которого, люди, чья психика не покалечена экономическим образованием, не могут обличить экономическую науку и её представителей в некомпетентности.