— Мы, подходим к водам Гуссифского рейда, — заметил грек. — Не крейсирует ли какой-нибудь корабль Али-паши вне рейда?

С этими словами он бросился к мачте, быстро взобрался наверх и, приглядевшись вдаль, крикнул:

— Да, я ясно вижу парусное судно, которое как будто движется нам навстречу… Уж не предупредил ли кто-нибудь коменданта крепости о нас?

— О нашей поездке известно только одному Мулей-Эль-Каделю, но я не думаю, чтобы он после всего того, что для нас сделал, был способен на такое предательство, — сказала герцогиня. — Что же нам теперь делать, дедушка Стаке?

— Продолжать наш путь — более ничего, синьора. Наш кораблик летит, как ветер, и его никому не догнать. Как только мы увидим, что нам угрожает опасность со стороны какого бы то ни было судна, мы немедленно свернем дальше в море, а там уж не поддадимся…

— Из предосторожности все-таки не мешает приготовить все колубрины, — сказал Перпиньяно, присоединившись к разговаривающей группе.

Судно под управлением Николо Страдного, сменившего за рулем Симона, продолжало нестись по направлению к рейду, образовавшему полукруг перед маленьким полуостровом, горы которого смутно выделялись на горизонте в предутренних сумерках.

Дедушка Стаке не сводил глаз с двух фонарей в море, которые сначала точно подвигались навстречу, а теперь остановились. Вероятно, крейсировавший корабль бросил где-нибудь якорь.

— Да, фонари эти висят слишком низко, значит, это не галера, — заметил старый моряк. — Готов поставить цехин против турецкой головы, что это что-нибудь другое… Никола, потуши наши фонари.

— Я лучше прикрою их парусиной, — сказал грек.

— Разве мы уже подходим к рейду? — спросила молодая венецианка.

— Да, но нужно хорошенько удостовериться сначала, можем ли мы в него войти, — сказал грек. — Дедушка Стаке, надо убавить ход.

Старый моряк приказал уменьшить паруса, как вдруг на неизвестном корабле вспыхнул огонь, а вслед за тем загрохотал выстрел.

— Ого, это нам предупреждение держаться подальше от рейда! — вскричал дедушка Стаке. — Должно быть, нас уже заметили оттуда.

— Теперь я вижу, с каким кораблем нам придется иметь дело, — объявил Никола.

— Галера? — поспешно спросил старик.

— Нет, мастер, это шиабека с экипажем человек в двенадцать, не более. По всей видимости, это — турки.

— Ну, пусть будут и турки, мы не испугаемся их… Неужели они не дадут нам мирно высадиться, Никола?

— Думаю так, мастер. Во всяком случае они захотят узнать, кто мы, откуда и зачем. Словом, подвергнут нас самому подробному допросу.

— Как же по-вашему нам теперь поступить? — вмешалась герцогиня.

— Атаковать их нашими двумя шлюпками и забрать в плен, — не колеблясь, отвечал энергичный грек.

— А хватит ли у нас на это сил?

— Хватит. Для охраны галиота достаточно оставить двух человек, а остальные пойдут на приступ… Мы сейчас сделаем вид, что послушались предупреждения, и выйдем дальше в море.

Галиот вдруг изменил курс, давая этим кому следует понять, что вовсе не намерен идти напролом и подвергаться пушечным выстрелам. Когда же корабль обогнул мыс, скрывавший его от судна, которое послало ему такое грозное предостережение, он был остановлен в тени нависших скал, и с него спустили обе имевшиеся у него на борту шлюпки. К этому времени как экипаж, так и пассажиры успели приготовить огнестрельное и холодное оружие.

Немного спустя обе шлюпки, стараясь как можно тише работать веслами, крадучись плыли в Гуссифский рейд.

Объявив о своем присутствии выстрелом из колубрины, экипаж шиабеки более не подавал признаков жизни. Уверенные, что своим предупреждением достигли цели, вахтенные, вероятно, спокойно уселись где-нибудь на палубе и стали продолжать прерванное было появлением галиота курение, свое любимое в свободное время занятие.

Шлюпки, шедшие друг от друга на расстоянии двух кабельтовых, двигались с таким расчетом, чтобы напасть на турок с двух сторон одновременно.

Сидя верхом на скамье кормы, рядом с герцогиней, дедушка Стаке пытливо всматривался в ночную темноту.

— Что за чудеса! — вдруг воскликнул он, — Фонари внезапно скрылись.

— И ровно ничего не видно вокруг, — добавила герцогиня.

— Синьор лейтенант, может быть, вам там, на носу видны фонари?

— Нет, мастер, они исчезли куда-то.