«Невозможно имать мирствовать многое множество людей, не возъимев в судах правосудства», — указывал царевне Сильвестр Медведев. И Софья действительно, вслед за царем Федором, сосредоточила внимание на контроле за правосудием и искоренении злоупотреблений властью, продолжила политику передачи властных функций (особенно финансовых) выборным людям.

Очевидное значение имело утверждение единых по России мер и весов (1686 год), разработка «новоприбавочных статей» к Соборному уложению о разбойных и татиных (воровских) делах, издание Новоторговых уставных статей (1687 год) и дополнений к Новоторговому уставу (1689 год), утверждение государственного тарифа на ямские перевозки (1688 год). Софья и ее сподвижники реально совершенствовали систему законов по защите имущества подданных.

Правительству одной из мощнейших в экономическом отношении держав было совершенно ясно стратегическое значение экспорта: еще в 1630-х годах одними лицензиями на экспорт хлеба Россия финансировала участие в европейской войне Швеции. Но Василий Голицын, прекрасно разбиравшийся в технике (и одно время руководивший Пушечным двором), не спешил «рубить окно» в технологически передовую Западную Европу и превращать Россию в ее сырьевой придаток.

Прибирая к рукам государственный аппарат, канцлер Голицын уделял особое внимание качеству приглашаемых в Россию западных специалистов, причем даже зарубежные гости отмечали, что «новые» иностранцы значительно компетентнее «старых». Внедрение новых технологий и знаний (начиная, по обыкновению, с военных) и повышение конкурентоспособности русской промышленности сделало бы со временем актуальным прорыв на Балтику, к которому чуть не все столетие призывали Россию западные страны.

Голицын и сама Софья, активно участвовавшая во внешнеполитических делах, поддерживали переговоры о франко-датско-бранденбургско-русском союзе против Швеции, но в конечном итоге использовали их для давления на шведскую дипломатию и продление мира с откладыванием спорных вопросов на будущее. Было ясно, что западные партнеры склонны переложить основную тяжесть военных действий на Россию (как это и произошло в Северную войну): ее взаимное со Швецией истощение было лишь на руку Парижу, Копенгагену и Бранденбургу.

Но над возведенным Голицыным новым зданием Посольского приказа недаром был повешен глобус. Отлично налаженная дипломатическая и разведывательная служба позволяла правильно ориентироваться в делах Европы и значительной части Азии. Сводки последних событий регулярно ложились на стол Софьи и, в сокращенном виде, зачитывались в Думе. Из замыслов иностранных дипломатов, решивших поучить московитов «европейской конъюнктуре», извлекалась польза для России.

Заключив выгодные договоры с Данией и Швецией, укрепив контакты на уровне великих и полномочных послов с ранцией, Англией, Голландией, Испанией, Священной Римкой империей германской нации, папским престолом, мелкими государствами Германии и Италии, правительство Софьи и Голицына обеспечило себе условия для активизации политики на юго-западе, где лежали огромные земли Дикого поля — Крым, Балканы (откуда неслись призывы об освобождении от турок), Константинополь и проливы, открывающие путь на Ближний Восток, еще не знающий англичан.

Защитить русскую промышленность меркантилистскими мерами с Запада, открыть ей огромный рынок слаборазвитого Востока — такой путь мог изменить всю историю России Но Софью и особенно Голицына не следует считать ни праздными мечтателями, ни ставленниками торгово-промышленных кругов. Прежде всего сразу за чертой пограничных укреплений — «засечных черт» — они видели земли, которые требовало дворянство, заглотившее огромные пожалования за «троицкую службу» 1682 года и ждавшее новых раздач.

Пограничье впитывало в себя массы беглых крепостных, а правительство десятилетиями не могло их вернуть владельцам, по необходимости верстая беглецов в военную службу на рубежах. Потому крымская опасность торчала занозой в сердцах душевладельцев. Мероприятия Софьи и Голицына по укреплению положения дворянства, такие как работа воссозданной после отмены местничества Родословной комиссии, бледнели перед возможностью ворваться в ненавистный и богатый Крым, изловить своих беглых и наложить руки на тысячи четвертей земли.

Но с запада нависала Речь Посполитая, не смирившаяся с возвращением Россией своих исконных смоленских и киевских земель. Прошлая война с Турцией и ее вассалом Крымом была сорвана предательством этого ненадежного союзника, заключившего позорный сепаратный мир и грозившего самой России. Тогда, в 1678 году, царю Федору пришлось, как мы помним, дать приказ Ромодановскому, в трехдневном сражении разбившему лучшие силы Кара-Мустафы, покинуть и разрушить Чигирин, ставший камнем преткновения для переговоров об окончании войны. В 1682 году за такое предательство Ромодановский был убит стрельцами и солдатами. Зато России удалось без потерь выйти из войны один на один с мощным противником и заключить в 1681 году компромиссный Бахчисарайский мир.

Голицын знал о жгучем желании поляков взять реванш за потерянные земли; даже во время Московского восстания Посольский приказ получал секретнейшие королевские документы о подготовке вторжения на Русь. Но теперь, когда объединенные силы Империи, Польши и Венеции с трудом отбивались от турок и татар, когда Кара-Мустафа чуть не взял Вену, а воинственный польский король Ян Собеский едва унес ноги из Молдавии, Россия имела средства заставить Речь Посполитую навечно отказаться от территориальных претензий.

Переговоры были сложны. Споры с польскими послами в Москве в 1684 году закончились впустую. Но правительство Софьи и Голицына организовало давление на поляков со стороны Империи и даже Римского Папы. На Речь Посполитую стала хмуро смотреть и традиционно союзная Франция; отказался от переговоров с поляками Крым…

Ян Собеский и его паны сдались. После бурных переговоров в Москве в 1686 году был подписан договор о Вечном мире России и Польши, а в 1687 году в Кракове король, плача, ратифицировал документ о правах России на все отвоеванные ею земли. Одновременно признавалась власть киевского митрополита над православными Польши и Литвы — а тот, благодаря хитроумной дипломатической операции на Востоке, перешел от константинопольского патриарха под власть Москвы.