— Я от графа Жозефа, — не обращая внимания на разглагольствования хозяина таверны, объявил Кантэн.

— Кто-кто? Граф... Вы ошиблись, мой господин. Вы заехали не в тот дом. Здесь вас приветят, дадут ужин и постель. Но не думаю, чтобы вы встретили тут своих высокородных друзей. Только не в доме Жана Вильнева.

Настойчивость Кантэна ни к чему не привела, она только разъярила тупицу-хозяина и вошедшую в комнату смазливую, но неряшливую Франсину.

— Должно быть, вы спятили, приятель, — раздражение сделало ее слишком бойкой на язык. — Мы — люди бедные, и этот дом не для знатных особ, если бы они еще и остались в здешних краях. Откуда вы явились со своими разговорами о графах и баронах? Послушай, Жан, он, видно, с луны свалился.

— Я уже сказал вам, что приехал от...

— Ну-ну! — перебил его Жан. — Хватит! Мы сыты по горло. У нас от вас голова раскалывается.

И, словно потеряв последнее терпение, он, шаркая ногами, вышел из комнаты.

Путешествуя с Пюизе, Кантэн не заезжал в таверну и посему стал опасаться, что допустил какую-нибудь оплошность. Наступила ночь, он очень устал. Даже если бы он знал, как исправить ошибку, — а Кантэн был убежден, что совершил ошибку, — то до утра все равно ничего не смог бы предпринять.

Досадуя на самого себя, он съел ужин, от которого его едва не стошнило, прошел в отведенную ему комнату и полуодетым бросился на соломенный тюфяк.

Он проснулся от яркого света, бившего в лицо, в комнате, как ему показалось, набитой людьми, что почти соответствовало истине, поскольку в узкой каморки, где он спал, четыре человека производили впечатление целой толпы. Сперва он узнал Жана Вильнева, который с фонарем в руке стоял в ногах постели. Рядом с ним стоял неуклюжий человек, на плече у него висел мушкет, лицо скрывала тень широкополой шляпы. Лица двух других мужчин были также затенены полями круглых шляп. Кантэн вскочил на ноги.

— Что это значит? Что вам нужно? На его плечо легко легла чья-то рука.

— Все в порядке, господин де Морле. — В бодром голосе говорившего слышались смешливые нотки. — Я — Тэнтеньяк. А рядом со мной Корматен, о котором вы спрашивали.

— Как видите, — прозвучал глубокий голос барона, мы откликнулись на ваш призыв. Можете идти, Жан.

Кантэн стал дышать спокойнее.

— К чему такая поспешность? Я не настолько нетерпелив и вполне мог бы отложить удовольствие встретиться с вами до утра.

— Я не знал, кто меня спрашивает, пока не увидел вас.

— Кроме того, — сказал Тэнтеньяк, — у нас есть основательные причины выходить только по ночам. Перевал находится под усиленным наблюдением.

— Так что, если вы простите нас за неожиданное беспокойство, мы будем рады услышать привезенные вами новости, — добавил барон.

Сев на тюфяк, Кантэн приступил к рассказу и при свете фонаря, оставленного Жаном, прочел детали и цифры из криптограммы, которую вынул из нагрудного кармана.

Тэнтеньяка охватило радостное волнение, однако барон не спешил разделить его.

— Мы действительно можем быть уверены, что граф не преувеличивает, принимая на веру британскую поддержку?

— Не в правилах Пюизе что-либо принимать на веру, не имея на то достаточных оснований! — с легким негодованием воскликнул шевалье.

— Я так не считаю, — возразил барон. — А вы, господин Морле?

— Кантэн немного растерялся, ели бы он решил быть абсолютно откровенным, то признал бы, что бурный темперамент Пюизе вполне предполагает такую возможность.

— Я знаю графа не настолько хорошо, чтобы позволить себе судить об этом, — уклончиво ответил он.

— А я знаю, — сказал Тэнтеньяк. — И уверен, что вы ошибаетесь, барон.

— В том, что граф — один из тех, кто принимает желаемое за действительное? Хорошо, хорошо... Итак, британское правительство... Я, со своей стороны, предпочитаю не слишком доверять обещаниям англичан, даже если они настолько определенны, как утверждает господин де Пюизе.

— Можете не сомневаться, что они именно таковы, иначе он не стал бы утверждать этого, — резко возразил Тэнтеньяк.

— К чему пререкаться? — поинтересовался Кантэн. — Вам не приказывают предпринимать конкретные действия, пока не прибудут британские корабли.

— Необходимо сделать соответствующие приготовления на суше, — ворчливым тоном возразил барон.

— А чем же еще вы здесь занимаетесь? Привезенная мною информация должна удвоить ваше рвение; вам следует приложить все усилия, чтобы, когда пробьет час, ваши люди были готовы. Вы не позволите себе медлить из-за воображаемых сомнений относительно помощи англичан.