— Знаю, знаю, знаю, — поспешил согласиться Сокол, подняв руки вверх. — Лошади ваши друзья. Вы без ума друг от друга…

Сделав вид, что не заметила насмешки, Эрвела продолжила:

— Я поговорила с конём. Он согласился отвезти тебя куда нужно. Неохотно такие лошади людям служат, но тут дело особое.

Она пристально взглянула в глаза чародею и сказала с тревогой в голосе:

— Отправляйся Сокол, отправляйся без промедления. Тебе нужно успеть до полной луны, иначе окажется поздно. Узнай кто Он. Только узнай. Не пытайся вступить в борьбу — тебе одному Его не осилить. Узнай и возвращайся.

— Я могу не успеть до полной луны, — нахмурился Сокол.

— Успеешь. Это особый конь. Летит, словно ветер и никогда не устаёт. Малые реки и ручьи для него не помеха — он преодолеет их одним скоком. Большие реки переплывёт. Им не надо управлять — он сам поймёт, куда тебе нужно. Но береги его, не передавай ни в чьи руки, даже на время, даже самому доброму человеку. И ещё, пообещай отпустить его перед тем, как встретишь опасность. Это дитя степи и ветра, он не создан для битвы. Отпусти, и он сам найдёт дорогу домой. А ты сможешь вернуться и на обычном коне.

Сокол быстро собрался, но, уже выходя из дома, вспомнил о змеевике, который достался ему от Вихря.

— Собирался спросить тебя, да из-за суеты этой позабыл. Не можешь ли сказать что-то об этой вещице?

Он протянул владычице змеевик. Та повертела его, внимательно рассмотрела рисунок и предложила:

— Расскажи, как он попал к тебе.

Сокол коротко рассказал.

— Да, я слышала об этом, — кивнула головой владычица. — Правда, не догадалась, что Вихря именно ты упокаивал. Но и тебе неведомо, что потом произошло. Племянницу его, Елену, обвинили в ведьмачестве и хотели сжечь в срубе. Ей едва удалось сбежать.

Чего-то подобного чародей от селян вполне ожидал, потому нисколько не удивился, пожав плечами. Овда, заметив, усмехнулась.

— Но дело не в этом. Странно другое — мы не знаем, что с ней случилось дальше. Она укрылась от наших взоров.

— Хм.

— Обычный амулет, — вернулась Эрвела к змеевику. — Обычные знаки — луна и солнце. Ничего определенного о его происхождении или свойствах я сказать не могу. Одно скажу тебе, чародей. С очень тёмными силами связан этот предмет. Опасайся его истинного хозяина.

— С тёмными? — переспросил Сокол. — С какими именно?

— Не знаю, — пожала плечами владычица. — Может быть с Чернобогом, а может ещё с кем подобным.

— Ты веришь в существование Чернобога? — удивился чародей. — Но это же миф, сказка…

Овда улыбнулась в ответ.

— Существует всё, во что верит хоть кто-нибудь, — сказала она. — И перестаёт существовать, когда иссякает вера. Ты можешь верить или не верить — это ничего не меняет. Но было бы глупо с твоей стороны не учитывать возможность существования сил, о которых тебе ничего не известно. Глупо и опасно.

Эрвела помолчала, а потом сказала:

— Не хотелось бы мне, чтобы с нынешней бедой твой змеевик оказался связан. Ты Мене его показывал?

Чародей кивнул.

— Где она?

— На мельнице осталась. Провожать не захотела, сказала, мол, только беспокойство прощанием будоражить. Придёт, думаю к вечеру, — Сокол ухмыльнулся. — Когда след мой простынет.

Когда они вышли на улицу, Сокол внимательнее разглядел коня. Это оказался тот самый игреневый конь, на котором Эрвела появилась когда-то в пограничье перед их небольшим поисковым отрядом.

Он был прекрасен. Тёмно-коричневой шерсти, с дивным сиреневым отливом, с белоснежной роскошной гривой и хвостом. Его длинные и тонкие ноги производили впечатление сильных и быстрых. Но действительных возможностей этой породы не знал никто. Таких коней Соколу не доводилось видеть уже давно. Овды, считая лошадей друзьями, никогда не продавали и не дарили их людям. Даже в конюшнях князей, царей и императоров таких животных встретишь нечасто.

— Как его зовут? — спросил восхищённый чародей.

— Как назовёшь… — пожала Эрвела плечами. — Ему всё равно как его называют люди.

— Пусть будет Игрец, — предложил Сокол. — Существует предание, что масть эта родилась от сказочного бога Игреца, и что никому из смертных не удавалось вывести её нарочно. Только по воле случая рождаются такие лошади.

Игрец давно унёс чародея, а Эрвела всё стояла на гребне холма, наблюдая за мерным течением Оки. Не столько наблюдала, сколько думала. О Соколе, о змеевике его странном, о вселенской напасти, что вот-вот обрушится на далёкий неизвестный ей город. Потом вдруг что-то поняв, вздрогнула. Оглянулась, разыскивая по привычке коня. Но не было его, отдала чародею, а другого не позаботилась прихватить. Вздохнула и отправилась к Бабенскому оврагу пешком.