— Зачем? — спросил мальчик. — Все равно ее выкопают волки или снежные львы. Она обнимает землю, как и положено, так что Белые Боги сочтут ее смерть подобающей.

Изабо вспомнила, что Хан'кобаны не хоронили и не сжигали своих мертвых, а оставляли их Белым Богам. Она сглотнула и кивнула, сделав знак благословения Эйя перед тем, как отвернуться. Потом внимательно оглядела реку и покрытый галькой длинный остров, видневшийся у основания скалы. Чтобы войти в пещеру, нужно было добраться до этого острова, но повсюду вокруг него вода бурлила, точно в котле, а из пены, как зубы, выглядывали острые камни. Даже такой искусной пловчихе как Изабо пришлось бы очень нелегко, поскольку бороться надо было не только с водопадами, обрушивающимися к подножию скалы сверху, но и с сильным течением, грозящим утянуть вниз по реке.

Она задумалась, потом сказала мальчику:

— Ты должен позволить реке нести тебя, а не пытаться бороться с ней. Сними всю одежду, иначе ее тяжесть будет мешать тебе. Сложи все, что можешь, в сумку и привяжи ее к салазкам. Потом войдешь в реку вон там, где скала вдается в воду. Она скользкая от водопадов, поэтому будь осторожен. Толкай салазки перед собой, а ноги пусть плывут сзади, так что если ты будешь ими бить, сможешь продвигаться вперед.

Она легла на землю и показала, как нужно плыть, и он кивнул, стараясь не выказывать тревоги.

— Все, что тебе нужно, это добраться до того острова. Смотри не наткнись вон на то подводное бревно. Если сможешь, используй его конец, чтобы оттолкнуться от него, а потом изо всех сил работай ногами. Если ты не попадешь на остров, то придется снова выбираться на берег, а он здесь очень скалистый и опасный. Салазки помогут тебе удержаться на плаву, а если повезет, то твоя одежда окажется не слишком мокрой, когда ты выберешься из воды.

Он снова кивнул, и она сказала:

— Попробуй, пока я здесь. Если тебя унесет, то я постараюсь спасти тебя.

Он начал раздеваться. Изабо сделала то же самое, потом, дрожа, съежилась у скал, глядя, как он неуклюже входит в дымящуюся воду, чуть морщась от ее неожиданного жара. Течение подхватило его и понесло вниз, и Изабо затаила дыхание, ошеломленная его силой. Белая голова мальчишки качалась вверх-вниз, а несколько раз он даже уходил под воду, но каждый раз как-то ухитрялся вынырнуть, крепко сжимая свой скиммер. Потом маленькие деревянные салазки процарапали самую оконечность островка, скользнули и чуть было не отскочили назад. Мальчик сильно забил ногами, потом с трудом выбрался на гальку. Несколько секунд он стоял на коленях с опущенной головой, тяжело дыша, потом махнул рукой Изабо, стоявшей на другом берегу, и поднялся на ноги, отряхиваясь.

Изабо с радостью натянула на себя одежду и отправилась на поиски удобного места для сна. Она собиралась потратить еще некоторое время на поиски еды и отдых, прежде чем отправляться к Устам Мира. Ей хотелось, чтобы у нее самой был полный желудок, когда ее поглотят боги.

В Устах Мира было темно, как в утробе у Гэррод. Изабо зажгла шар ведьминого огня и с любопытством оглядывалась вокруг, пробираясь по длинному туннелю с зеркальными черными стенами.

Ее не покидало беспокойство. В воздухе постоянно звучали какие-то стоны и вздохи, а зловонный ветер то и дело проходился по ее лицу противными влажными пальцами. Она запустила руку в рукав и погладила мягкие перышки Бубы. Сова сонно пискнула, протестуя.

— Может, вылезешь и составишь мне компанию? — попросила Изабо. Ее голос против воли вышел каким-то тонким и писклявым.

Сплю-ух.

— Здесь темно, как ночью, — прошептала Изабо. — Твои острые глаза и уши будут очень полезны. — Она жалобно ухнула, и крошечная сова покорно вздохнула. Буба выползла из ее рукава, захлопала крыльями, покрутила головой, потом попыталась забраться обратно в теплую темноту рукава Изабо. Та накрыла ее ладонью.

Пожалуйста-ух?

Сова нехотя позволила посадить себя на плечо к Изабо, где тут же вцепилась острыми коготками в мех и нахохлилась. Буба была лесной жительницей, и этот длинный темный туннель с блестящими стенами и противным запахом не нравился ей. Она принялась ворчать в ухо Изабо, которая продолжала идти по туннелю.

Чем глубже они проникали в чрево горы, тем сильнее становился запах и громче звуки. Иногда они походили на чей-то храп, иногда казались урчанием какого-то гигантского несытого желудка. Жара стала почти невыносимой, и в конце концов Изабо сняла тяжелую шубу и понесла ее на руке, но ладони и лоб все равно были покрыты липким потом, и она подобрала волосы, чтобы они не липли к шее.

Туннель довольно круто пошел вниз, и Изабо увидела впереди зловещее красное зарево. Запах был столь сильным, что у нее перехватывало горло и она еле могла дышать. Заставляя себя идти вперед, она потерла воспаленные глаза и увидела, что пол туннеля раскалывает сверкающая трещина. С упавшим сердцем она подобралась поближе к ее краю и заглянула внутрь. Расселина уходила вниз, насколько хватало глаз, испуская черный дым и сияя тем тусклым красным светом. Она отпрянула и с бешено колотящимся сердцем прижалась к стене, едва не теряя сознания от этого запаха и собственного страха. Противоположная сторона казалась в миле пути, хотя если бы по дну расселины бежал прозрачный ручеек, Изабо не задумываясь перепрыгнула бы через него.