Выстрелы из винтовок слились в обрушивающееся на головы врага стаккато. Им вторили пушечные залпы.

О’Дональд, радостно ругаясь, велел орудийному расчету отойти в сторону и эффектным жестом дернул вытяжной шнур. Его «наполеон» то и дело изрыгал небольшие чугунные шарики, эта картечь буквально сметала ряды нападающих.

— Отбой! — скомандовал Эндрю. Командир бригады согласно кивнул. Прозвучал сигнал трубы, и стрельба постепенно смолкла. Пэт О'Дональд сделал один из последних выстрелов, нацелив пушку на противоположный берег.

Дым развеялся, раздался дружный крик. Весь брод был усеян телами мерков и лошадиными трупами, течение сносило их вниз. Вода в реке стала мутной от крови и песка, поднятого со дна выстрелами.

— Сотни! Мы отправили на тот свет сотни этих мерзавцев! — радостно вопил Пэт, направляясь к Эндрю.

На другой берег вылезали уцелевшие мерки, таща за собой раненых.

— Почему мы прекратили огонь? — спросил он, подойдя поближе. — У нас еще осталась картечь.

— Береги боеприпасы, — посоветовал Ганс. — Они нам еще очень понадобятся.

— Черт, да мы разбили этих ублюдков наголову! — объявил Пэт. По всей линии обороны звучали радостные крики солдат.

В воздухе послышался пронзительный свист. Эндрю поднял голову — от одного из воздушных кораблей к ним направлялась черная точка, еще две таких же выпустили другие корабли.

Раздался взрыв. В паре сотен ярдов справа в воздух взлетела земля, поднялось пламя. Следующая бомба упала ближе, перекувырнув пушку и разметав одно из укреплений. Третья, казалось, спускалась прямо им на голову, она увеличивалась в размерах, однако, не задев форта, приземлилась на берегу, взметнув грязь и песок на добрых полсотни футов. Воздушные корабли мерков повернули на юг и улетели.

Чтоб им провалиться! — потрясено рявкнул О’Дональд. — Так сражаться нельзя!

Эндрю повернулся и посмотрел на Ганса, который не обратил на бомбежку никакого внимания. Он по-прежнему пристально рассматривал противоположный берег.

— Они знали, на что шли. Тугары пытались таким образом прорваться через брод, и мы запрудили Нейпер их телами.

Эндрю согласно кивнул. Во всяком случае они доказали, что эта позиция неуязвима. В живых не осталось ни одного всадника из тех, кто перебрался через реку.

На противоположном берегу враги в бессильном гневе грозили кулаками, слыша восторженное «ура» обороняющихся. На равнине всадники авангарда мерков застыли неподвижно. Из степи, поднимая пыль, двигались основные войска.

Эндрю кивнул Гансу и Пэту и спустился с вала. Оставив помощников и штабистов, пошел вдоль форта в тыл. Он пересек пространство между основной линией обороны и резервной позицией и пробрался через линию препятствий. Там стояли резервные войска, наблюдавшие атаку со стороны. Его приветствовали дружными криками.

Погруженный в свои мысли, он едва отвечал на приветствия, направляясь к штабу, который располагался в нескольких бревенчатых домах. Войдя в один из них с двумя друзьями, он приказал всем остальным удалиться. Телеграфист и прочие члены штаба вышли.

— Конечно, мы объявим о великой победе, но это была самая кровавая резня, какую я видел в жизни!
– сказал он, рухнув на стул.

Ганс подошел к небольшому шкафчику и достал оттуда бутылку водки и стаканы. Эндрю махнул рукой, отказываясь, но Пэт усмехнулся и, не обращая внимания на предупреждающий взгляд Эндрю, взял стакан.

— Не изображай из себя доктора, Эндрю, — фыркнул он. — Дыра в моем брюхе уже давно зажила.

Он слегка скривился, когда жидкость обожгла ему горло, потом радостно усмехнулся. Ганс, налив себе, уселся напротив Эндрю.

— Ну, теперь-то ты мне веришь? — спросил он, в упор глядя на полковника.

— Пятнадцать уменов, а возможно, и все двадцать пять стоят здесь, — отозвался тот. — А еще двадцать пять спрятаны в другом месте.

— На правом фланге о них ни слуху ни духу, — вмешался Пэт. — Они добрались только сюда.

— А их пикеты прочесывают северный склон холмов Шенандоа. К завтрашнему дню они окажутся далеко на северо-западе, обогнув наш фланг.

— В лесах спрятаны наблюдательные посты, — сказал Эндрю. — Если они пойдут тем путем, нас предупредят за день до их появления. Мы за шесть часов передвинем резервы.

Ганс промолчал.

Эндрю откинулся на спинку стула и посмотрел на своего соратника с усталой улыбкой.

— У меня — три корпуса, сорок пять тысяч человек, у тебя, Ганс, тоже фронт не пустует. Если на твоем фланге возникнут осложнения, можно перекинуть тебе на подмогу войска Пэта.