Иначе у меня не будет сил проследить, чтобы вы не свалились.

— Даже если мы обнаружим еще какую-то землю, — спросила Колетта, — то как мы до нее доберемся? — Она задала этот вопрос, когда Септембер трудился над своей кашей. — Вы сами говорили, что ходить по льду даже со специальными средствами, очень трудно. Поблизости ничего нет, и переход составит неизвестно сколько километров. Для вас это, может быть, не проблема, но я не гожусь в землепроходцы. А об отце и говорить нечего.

Дю Кане начал было возражать, но она остановила его жестом:

— Нет, папа, я знаю твои желания, но директорство в корпорациях не приучает к физическим нагрузкам.

— К сведению директоров корпораций, — сказал Септембер, отставляя пустой пакет. — Что бы вы ни думали, молодая леди, я сам не расположен к таким походам. Мы попробуем соорудить что-то вроде саней. Может быть, используем разбитую секцию корпуса. Можно будет заострить длинные ветки, надеть металлические наконечники, сделав шесты. Получится что-то неуклюжее, медлительное, но это лучше, чем идти пешком. Тогда мы сможем взять с собой большую часть наших припасов.

— Погода, должно быть, не изменится, — задумчиво сказала Колетта, — и я себе плохо представляю, как проведу ночь вроде этой на голом льду.

Септембер был озабочен:

— Я и сам этого не знаю, мисс дю Кане. Лучше об этом не думать. А если на нас нападет еще одно такое зубастое чудище, мы превратимся просто в холодную закуску. И все же одно скажу: нам не намного лучше сидеть здесь. По крайней мере, мы будем приближаться к жилым местам.

— А если кто-то пошлет нам на помощь? — спросил дю Кане.

К своему удивлению, ответил Этан:

— Вряд ли кто-то будет здесь искать оставшихся в живых, сэр. Иначе им придется обыскать всю планету. Но если даже по какой-то дикой случайности кто-нибудь наткнется на разбитую лодку, он подумает, что мы отправились в

«Медную обезьяну». Спасатели будут прослеживать наиболее вероятные маршруты. Мы можем оставлять знаки. Нам известно, что двигаться надо на запад.

Ну вот, подумал он с удивлением, может быть, ты сам предсказываешь свой конец, достаточно грустный для молодого торгового гения компании

«Малайка», а? Ну, остается идти вперед и дрожать, убеждая себя, что это только от холода.

— Хорошо это или плохо, но мы предоставлены сами себе, как сказал молодой человек, — заметил Септембер.

А Этан вдруг вновь заговорил:

— Есть, правда, и еще одна возможность. — Септембер был удивлен.
–

Нас могут начать искать его люди. — Он указал на Уолтера.

Уолтер из своего угла бросил на него злобный взгляд:

— Нет, — сплюнул он. — У ник не хватит воображения. Мы сейчас все равно, что покойники. Его благодарите, — он с ненавистью посмотрел на

Септембера.

— Тут много острого металла, — спокойно откликнулся здоровяк, — вы можете перерезать себе горло в любую минуту.

— Или ваше?

Септембер только улыбнулся.

— Можете попробовать в любое время, по выбору. Если это для вас решит какие-то проблемы, — сказал Септембер, обращаясь уже ко всем. — А сейчас нам предстоит небольшая прогулка по клочку земли, на который мы попали. Он не очень велик, но это наше пристанище. Еще на пару дней, по крайней мере.

А большинство из нас его видело. Пора ознакомиться с краем, где нам предстоит провести еще немало времени.

Никто не спорил, даже Колетта. Только Этан обнаружил очевидное затруднение:

— Постойте, но у нас же всего четверо защитных очков.

Действительно, этого необходимого предмета не было ни у Вильямса, ни у Уолтера. Но учитель сказал:

— Мне они не нужны, мистер Форчун. Поэтому я вам и отдал свои. — Он вытащил из кармана маленький футлярчик и, защищая его от сквозняка, сел на корточки. Когда он встал, глаза его как бы сузились.

— У меня — протоидные оптические контактные линзы. — Он спрятал футлярчик. — Эти линзы — специального типа, как считается, предназначенные для интенсивного солнечного света. Во всяком случае, снаружи они сгодятся, хотя, может, и уступят защитным очкам. Зато более удобны.

Этан понял, что этот маленький и мягкий с виду учитель знает, что говорит. Это третий человек, на которого можно рассчитывать в тяжелых случаях. Ведь все растет зависимость от Септембера, от человека, который нужен многим, разыскивающим его, по его же словам. Ну, потом разберемся.

Он взялся за дверную пластину. Вдруг сзади донеслось нервное:

— А как же я?

— Вы тоже пойдете, — проворчал Септембер, — я не могу оставлять вас наедине с едой и дровами. Я не уверен в вашей психической уравновешенности.