— Значит, вы продолжаете подкармливать и подбрасывать деньжат семьям, где мужчины воюют, — заключил Майк и присел на скамью рядом с Иден.

— Насколько я знаю, вы занимаетесь тем же.

— Я содержу семью, где двое мужчин воюют вместо меня, — возразил Банкрофт.

Иден растерянно моргнула — признание ошеломило ее. Она слышала, что некоторые джентри, не имевшие желания записываться в армию, устраивали свои дела подобным образом — но Майк?!

— Не делайте вид, что вы шокированы. — Он поежился под разочарованным взглядом Иден. — Это обычная практика. От тех, кто владеет большими плантациями, зависит существование очень многих семей, так? И у меня нет никого, кому я мог бы доверить управление, понимаете?

Иден прикусила язычок: Банкрофт был знающим и крепким хозяином. Короче говоря, ее гость не собирался отказываться от своего образа жизни, пока война не окажется у него на лужайке перед домом. Ну что ж, это может случиться очень скоро.

— О Боже, — тяжело вздохнув, Майк прилег на скамью, — до сих пор не приду в себя, хотя после ярмарки прошло уже дне недели. Я, должно быть, выпил галлона три этого пунша!

«Да уж не меньше», — молча согласилась Иден и вслух отметила:

— В тот день вы действительно развлеклись как следует.

— Еще бы! Наблюдать, как вы водите за нос моего порочного кузена, было верхом удовольствия. В тот день Сейбер поклялся, что он устоит против ваших чар, а вы упадете к его ногам. Я, конечно же, утверждал, что все будет наоборот.

Иден не оценила должным образом шутки, зато получила объяснение странному поведению Себастьяна Сейбера. «Как это жестоко!» — подумала она.

— А где вообще живет ваш кузен? Я не припомню, чтобы вы упоминали о нем когда-нибудь.

— Он какой-то дальний родственник с материнской стороны. — Майк насупился. — Признаюсь, у меня в голове был туман, когда Себастьян объяснил наше сложное родство. Он сам разыскал меня, когда три недели назад прибыл в Уильямсберг.

— То есть вы раньше никогда с ним не встречались? — удивилась Иден, но Майк в ответ лишь небрежно махнул рукой.

— Моя многочисленная родня разбросана повсюду. А во время этой жуткой войны вообще нет времени разбираться во всех этих генеалогических тонкостях.

Иден снисходительно улыбнулась его беспечности, а Майк заговорил уже о другом:

— Вижу, красная малина и черный виноград, которые я привез из Франции для украшения вашего сада, в самом соку. И камелии Карлайла тоже скоро расцветут. Кстати, — он задумчиво посмотрел на Иден, — Карлайл был у вас четвертым или пятым женихом? Я уже сбился со счета.

Майк частенько поддразнивал ее, и Иден это нравилось. Она мысленно вернулась назад, к их двухмесячной помолвке, когда она еще не поняла, что не может выйти за него замуж, и не избавилась от потребности постоянного присутствия Майка рядом с собой. А потом, вовсе не по его вине, ей стало скучно: она узнала все, чему он мог ее научить, и оказалось, что у них не осталось почти ничего общего.

— Вижу, вы прячете призера, — усмехнулся Майк, глядя на травянистый склон, где пасся жеребец Себастьяна. — Арабская кровь отнюдь не повредит вашим кобылам.

— Он воистину великолепен, а Себастьян дал мне немало ценных советов о подборе кормов и улучшении породы.

— Видимо, он специалист во всем. Разумеется, кроме женщин, — поспешил уточнить Майк.

— Почему вы так считаете?

— Себастьян не очень высоко оценил наших местных леди. По его словам, большинство из них легкомысленные кокетливые бабочки. Но так было до встречи с вами. Чтобы он изменил свои взгляды, я и представил его вам.

Иден была бы намного счастливее, если бы Майк этого не делал. Вот ведь беда: стоило только упомянуть о Себастьяне, как ни о чем другом она уже думать не могла. С удивлением она обнаружила, что с нетерпением ожидает его следующего визита. Трижды за последние несколько дней он заходил проведать ее подопечных и был с ней предельно вежлив и уважителен. Он ни разу не задержался дольше положенного, не подходил слишком близко, ничем ее не настораживал и не пугал и уходил, не упоминая о следующем визите.

— Кстати, а где мой кузен? Я рассчитывал застать его здесь. Он забрал свои вещи и уехал еще до моего возвращения с ярмарки.

— Не имею понятия. Оставив Араба на мое попечение, Себастьян иногда приезжает взглянуть на своего жеребца, проводит здесь не больше часа и снова уезжает.

— Наверное, он собирает по окрестностям ставки на предстоящие скачки, — предположил Майк. — Себастьян говорил, что лошади — самая большая его страсть. — Гость встал, и Иден пошла проводить его до экипажа. — Пойдемте в воскресенье со мной в церковь, — предложил он, неторопливо шагая по дорожке.

— Но я…

— Вам просто необходимо отвлечься, — продолжал Банкрофт. — Вы взвалили на свои плечи непосильный для женщины груз. Вам нужно на время отложить все обязанности, забыть об ответственности и порадовать себя чем-нибудь. Я заеду за вами. — Не дав ей возможности ни принять его предложение, ни отказаться от него, Майк сунул ей в руку пустой стакан, поцеловал в губы и вскочил в карету.

Экипаж скрылся за воротами. Иден провела по его губам кончиками пальцев — ничего, ни покалывания, ни теплоты, пробуждающей чувства. По какой-то необъяснимой причине Себастьян Сейбер был единственным мужчиной, превращавшим ее тело и душу в живой огонь. Иден тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, и снова вернулась к битве с сорняками.