– Кумулятивный, – прокомментировал Клинч, – то есть проникающего действия. Термин. Сам придумал. Аесли, ты сказал, что Развнедела нужно нейтрализовать? Теперь говори, как.

«Мое дело – стратегия!» – хотел возразить юный политтехнолог, но посмотрел на подобравшегося майора и прикусил язык: – Сейчас. Будем рассуждать логически…

– Подкрасться сзади! – припомнил Порри уроки Клинча. – И оглушить чем-нибудь тяжелым!

– Развнедела? – усомнился бывший спецназовец. – Оглушить? Такое тяжелое мы втроем не поднимем.

– …рассуждать логически, – повторил Сен, стараясь не обращать внимания на ароматы, потекшие из пролома. – Чтобы нейтрализовать следствие, нужно локализовать причину.

– Чего? – спросил Клинч.

– Причину чего? – уточнил Порри, больше привыкший к образу мышления друга.

– Странного поведения профессора. Когда оно началось?

– Когда ему в голову пришла мысль.

– Правильно. А пришла она туда после того, как Развнедел надел Колпак…

– …А надел он его потому, что Лужж предложил устроить маскарад, – подхватил Порри.

– Значит, это все проделки Лужжа! – закончил мысль Клинч. – Попался, голубчик! А еще ректор [40] .

– Не увлекайтесь, – сказал Сен. – Лужжа интересует только Мордевольт. Похоже, это проделки Колпака.

– Значит, Лужж в порядке? – обрадовался Мистер. – У-ф-ф [41] ! А эту шляпу с дыркой, этот котелок без каши… Короче, попался, голубчик!

– Действуйте, майор, – подытожил Аесли.

И бывший спецназовец бросил тренированное тело вглубь кухни. На полпути он притормозил, вернулся и бросил вглубь кухни сначала нетренированные тела Сена и Порри, а уж затем свое, тренированное.

От аппетитного запаха у Сена выделилось столько слюны, что запотели очки. Пока он их протирал, короткая, но яростная схватка закончилась. Верный боевым традициям «Лямбды Скорпиона», Клинч скрытно приблизился к противнику, сорвал его с головы Развнедела и с криком: «Ну, тюбетейка разношенная, всё, инвентаризация!» сунул под мышку.

– Как вам не стыдно! – сказал он, обращаясь к Развнеделу. – Вы же знаете, что сегодня мы должны сидеть и тихо веселиться в столовой!

– Уать аоеось! – ответил профессор.

– Или проглотите, – строго заметил майор, – или выплюньте!

Развнедел даже не стал рассматривать вторую возможность. Придав мощным челюстям ускорение, он перемолол содержимое рта и обеими руками зачерпнул новую порцию из разорванного мешка, на котором сидел.

– Да погодите вы! – рассердился Клинч, шлепнул профессора по рукам, едва не выронил Колпак и нахлобучил его себе на голову. – Что вы всякую гадость в рот тащите?

– Вкусно, – пояснил профессор, – горох.

– Ну так не всухомятку же его есть! Сейчас я вас научу, как в походных условиях приготовить вкусную и сытную пищу за пять минут! Порри, тащи котелок с водой! Сен, найди каких-нибудь специй!

Порри бросился к шкафу с посудой. Сен собирался проанализировать приказ, но слова о вкусной и сытной пище наглухо заблокировали его аналитические центры.

Вскоре в столовой запахло еще вкуснее: на небольшом магическом костерке, который Клинч разжег с одного Чирк-Пффф, булькал котелок с гороховой кашей. Рядом важно стоял майор с большой деревянной ложкой, которой он не столько помешивал варево, сколько отгонял Развнедела.

– Еще пару минут, – заявил завхоз, – и все.

Однако «и все» началось гораздо раньше. Вода в котелке внезапно вспенилась и хлынула наружу. Сама посудина заходила ходуном [42] .

– Это горох играет, – неуверенно сказал Клинч.

– Чего это вдруг? – удивился Развнедел. – Я же его пока не съел!

Между тем горох доигрался до того, что котелок противно засипел и разлетелся на кусочки. Пораженные (то есть изумленные – осколки полетали немного по кухне, но никого не поразили) зрители увидели вместо каши плотную охапку зеленых гороховых побегов. Как всякие побеги, они рвались на волю. И делали это с пугающей быстротой.

Сен не успел прошептать про себя «Ой, мамочки, давайте рассуждать логически!», как заросли впились корнями в каменный пол кухни, а макушками уперлись в потолок.

– Что вы наделали! – раздался сзади вопль Гаргантюа. – Рубите их!

– Да мы ничего… – начал оправдываться Клинч, но его руки уже схватили тесак и принялись остервенело рубить толстые, как нервы налогового инспектора, ветви гороха. За долгие годы тренировок у майора выработалась очень полезная особенность: приказ рукам доставлялся непосредственно из ушей, без захода в мозги.