Он хорошо знал, что не нашедший выхода пыл — плохой помощник воина, когда вокруг так много возможностей сорвать злобу и неудовлетворенность на беззащитных. По опыту Гая такие излишества приносили мало пользы и обычно приводили к новым эксцессам, как средству утишить гнев и раздражение. Более того, они отвлекали мужчину от цели, сбивали с прямой дороги. А рассеянность на полях сражений была так же опасна, как отсутствие оружия и доспехов.

Однажды и Эдмунд поддался опьянению победы, изнасиловав в амбаре несчастную вдову, пока ее муж валялся мертвым во дворе. Но его раскаяние было таким же исступленным, как и порыв, которому он поддался. Для него насилие не было естественной наградой за выигрыш в схватке. Не такой он человек, чтобы принуждать свою жену.

Как долго Магдалене удастся избегать супружеских ласк? Лишать мужа своей любви?

Мысль о ее капитуляции наполняла Гая бесконечным отвращением, и все же он понимал, что это должно случиться, ибо сам так решил. Правда, можно было приказать ей подчиниться Эдмунду, но он этого не сделает. Эдмунд сам должен найти дорогу к сердцу жены, отыскать ключ к чувственным тайнам ее тела. Они оба молоды, только начинают жизнь, и Магдалена не питает неприязни к Эдмунду. Если бы не он, Гай, они жили бы в мире и согласии, и пора с этим смириться.

Подобные размышления отнюдь не располагали к дружеским беседам. Поэтому Гай продолжал молчать.

Уже на закате в городе прозвучал звон колокола, предписывавший жителям бросать работу и погасить огни, поскольку становится слишком темно. Почти все подчинялись этому закону. Но в некоторых кварталах еще не спали. Есть такая работа, которую лучше всего делать в темноте.

Из окон питейных заведений лился свет, из открытых дверей доносились смех и вопли. Приглушенные смешки слышались из темных углов и дверных проемов, сопровождаемые визгом и негромкими протестами: это самые отверженные женщины города предлагали себя, лежа прямо на земле или прислонившись к стенке.

Эдмунд придержал коня под вывеской таверны «Черный баран».

— Я бы сначала выпил, — коротко бросил он. Гай покачал головой:

— Там, куда мы едем, ты можешь сделать и то и другое. Смотри. — Он показал в самый конец переулка. — Вон тот дом.

Эдмунд снова тронул коня, вспомнив, что Гай провел отрочество и юность в этом месте со своим старшим сводным братом. Неудивительно, что он знает здесь все куда лучше Эдмунда, который уехал из дома в десять лет и возвратился пять лет спустя только для того, чтобы сражаться за отцовское наследство. У него просто не было времени искать удовольствий в своих владениях.

В доме на углу было тихо и темно, но Гая это ничуть не обеспокоило. Он спрыгнул с лошади, и из мрака немедленно появился оборванный парнишка, чтобы взять поводья. Прежде чем они успели шагнуть к двери, она распахнулась, и на пороге появилась высокая женщина, державшая в руке фонарь. Ее платье было простым и чистым, волосы заправлены под накрахмаленный платок.

— Добро пожаловать, господин, — мягко приветствовала она, отодвигаясь, чтобы дать им пройти.

— Добрый вечер, Жаклин. Это сьер Эдмунд де Брессе, — сообщил Гай, показав на своего спутника.

— Господин, вы оказали честь моему скромному очагу, — с поклоном сказала женщина.

К такого рода борделям Эдмунд не привык и сейчас с удивлением оглядывал чисто подметенную комнату, освещенную горевшими на столе свечами.

— Гризельда! — позвала женщина негромко, но повелительно. В комнате мгновенно появилась девушка, маленькая, кругленькая, розовощекая.

— Что угодно, мадам?

— Моя дочь, — пояснила Жаклин Эдмунду. — Принеси вина, малышка. А вы, господин, садитесь. — Она показала на скамью у той стены, где находился очаг. — Выпьете вина, господин?

— С удовольствием.

Эдмунд вопросительно взглянул на Гая. Но тот лишь улыбнулся и устроился напротив, с наслаждением вытянув ноги.

Гризельда принесла вина, оловянные кружки и, протянув одну Эдмунду, уселась рядом и вовлекла гостя в тихую беседу. Гай обратился к Жаклин:

— Ты уже уладила спор из-за Кузнецова козла? Женщина рассмеялась и пригубила вина.

— Старый мошенник был вынужден признать, что на этот раз его злосчастная животина сожрала мою капусту, когда я намазала репу горьким соком молочая. Мы при свидетелях поймали козла, как только он проломил ограду и сунулся в огород, чтобы поискать чего съедобного. Старый Жерар рвал и метал, должна вам сказать. Но городской судья признал, что козла плохо привязали, и велел Жерару возместить мне убытки.

— Но теперь у тебя новая капустная грядка? Жаклин раскатисто засмеялась.

— Еще лучше прежней. Грядка и новый забор! Я сумела убедить судью, что злобная тварь поломала старый.

— Это так и было?

Жаклин прекрасно понимала, что Гай в силах отменить любое решение судьи, но все же без колебаний признала, что забор был сломан еще до рокового набега. Сегодня не тот случай, когда лорд де Жерве пожелает выступить свидетелем противной стороны.

Оба снова засмеялись, и Гай только сейчас заметил, что молодая парочка исчезла. Все как и должно быть.