Михаэль чопорно подводил ее к ложе, когда оркестранты начали настраивать инструменты перед вторым актом.

— Вы позволите мне на минуту покинуть вас, милорд?

Мне надо заглянуть в дамскую комнату, — пробормотала Корделия, вытягивая руку из-под его локтя.

С лица его не сходило мрачное выражение, но она понимала, что он не может поставить ей в вину волю супруги наследника престола, подкрепленную благосклонным одобрением короля. Даже если Михаэль подозревает, что она подстроила всю ситуацию, он не может быть в этом уверен и не будет открыто возражать. Не ответив на вежливую просьбу, он просто прошествовал в ложу, оставив ее позади.

Она пробралась сквозь запруженное людьми театральное фойе, где зрители шатались взад и вперед, болтали друг с другом, явно предпочитая такое времяпрепровождение действию на сцене. Кристиан ждал ее рядом с обтянутой гобеленом перегородкой, наполовину скрывавшей вход в дамскую комнату.

Она подошла к перегородке, даже не взглянув на Кристиана, и принялась с несколько преувеличенным интересом разглядывать вышивку на ней.

— Как ты? — прошептал Кристиан, едва двигая губами и глядя в толпу. — Этот негодяй… Я даже не могу себе представить, Корделия.

— Я смогу это вытерпеть, — успокоила она его — Я смогу перенести все, пока у меня есть друзья и любовь. Ты, Лео и Матильда. — Впервые за все время ее голос дрогнул. — Хуже всего было тогда, когда он прогнал Матильду. Без нее я чувствовала себя такой одинокой в этом аду.

— Она посылает тебе письмо. — Рука Кристиана оказалась рядом с ее локтем. — И еще это.

Корделия шевельнула рукой, и в ее ладони оказались небольшой стеклянный предмет и сложенный кусочек пергамента, в котором прощупывалось что-то твердое.

— Что это такое?

— Я не знаю. Думаю, что в письме все сказано. Что я могу сделать для тебя, Корделия? — В голосе его слышалась боль.

— Не волнуйся. Я счастлива даже от того, что ты рядом. — С несколько наигранной веселостью она сменила тему разговора:

— Что ты думаешь об этой балерине?

— Божественна, — тут же ответил Кристиан, его большие карие глаза на миг потеряли свое обычное меланхолическое выражение.

— Ее зовут Клотильда. Отец — торговец в городе. Почему бы тебе не познакомиться с ней? Думаю, кто-нибудь из музыкантов должен ее знать.

— Но разве я могу быть интересен для нее? Она прелестна, а я просто бедный музыкант. Я ей тут же надоем.

— Идиот! — с насмешливой улыбкой бросила ему Корделия. — Да ты можешь предложить ей куда больше, чем кто бы то ни было, и…

— Ступай в комнату! — прервал ее слова яростный шепот Кристиана, и, ни секунды не задерживаясь, она скользнула за перегородку и скрылась в весело щебечущей толпе женщин.

Кристиан сделал пару шагов в сторону и затерялся среди придворных. У входа в фойе, спиной к залу, стоял князь Михаэль и, нахмурившись, разглядывал толпу. Для посещения дамской комнаты Корделия что-то чересчур задерживалась.

Сложив руки на груди, он прислонился к колонне, отыскивая ее взглядом.

Корделия пробралась сквозь вереницу женщин, терпеливо ожидающих своей очереди воспользоваться какой-либо из двух кабинок, и отыскала укромный уголок в той части помещения, где дамы могли привести себя в порядок. Она развернула записку Матильды, и в ее руке очутился небольшой ключ от висячего замка. С затаенным восторгом она опустила ключ в сумочку. Теперь оставалось только дождаться подходящего случая. Затем она пробежала глазами записку. Ей надо было добавить Михаэлю в бокал с коньяком три капли жидкости из стеклянного флакона, перед тем как он посетит ее. Вскоре муж крепко заснет.

Корделия отправила флакон вслед за ключом в сумочку и поднесла записку к пламени свечи. Она занялась, съежилась и упала на стол хлопьями серого пепла. Поймав несколько любопытных взглядов, она весело улыбнулась и направилась к выходу.

Как только она вышла из дамской комнаты, ей тут же бросился в глаза стоящий у колонны Михаэль. В груди у нее похолодело. Вовремя ли предупредил ее Кристиан?

Заставив себя улыбнуться, она направилась к мужу.

— Там целая толпа женщин и всего лишь две кабинки, милорд.

Тень отвращения скользнула у него по лицу от столь откровенного объяснения.

— Пошли, — коротко бросил он. — Невежливо оставлять наших соседей по ложе в одиночестве.

Весь остаток вечера Корделия время от времени нащупывала сквозь шелк сумочки стеклянный флакон. Если чудесное зелье усыпит Михаэля, то ей не придется переносить более одного акта его любви за ночь. И еще у нее есть ключ.

Впервые за несколько дней она почувствовала, что снова обретает право распоряжаться собственной жизнью. Теперь она сама может что-то решать, а не быть в роли беззащитной жертвы.