Шрифт:
Глупец. Какой прок мертвецу от гордости?
Это голос Авеолы донесся до Блейда сквозь мили и года. И на секунду почудилось, будто любимая вновь рядом с ним…
Солдаты уезжали. У него оставался один-единственный шанс.
— Спасите! Я здесь, внизу. Помогите мне!
Казалось, слова раздирают ему гортань. И, крикнув, Блейд возненавидел себя за малодушие, которое принудило его сдаться…
На несколько секунд наверху установилась тишина, а затем вновь послышались голоса:
— Это был Блейд? Ты слышал его?
— Я ничего не слышал. И ты тоже.
— На кой он нам сдался? Злобный подонок. Лучше вернемся без него.
— Ты прав. Верно, какая-то птица крикнула или еще чего…
— А если нет, то поганцу лучше бы поскорее выучиться летать, коли жить охота.
Голоса затихли. До ушей Блейда донесся удаляющийся топот копыт. Они хладнокровно бросили его, зная, что он нуждается в помощи. Зная, что в таком случае он неизбежно погибнет.
Они предали его. Блейд задохнулся от гнева и тут внезапно почувствовал, как скользят его пальцы…
Вновь навалился ужас. Он скользил все быстрее и быстрее, съезжая вниз по склону, раздирая кожу о шершавый камень, истово молясь о еще одной маленькой нише… Хоть бы один-единственный шанс!.. Внезапно бесконечное падение прекратилось. Ноги Блейда ударились о твердую поверхность и подогнулись, как ватные. Он рухнул на колени на узком уступе скалы. Силы оставили Блейда. Он повалился лицом вниз, натужно дыша и содрогаясь всем телом; мышцы сводило жестокой судорогой от невероятного напряжения. Хриплое дыхание превратилось в истерический не то смех, не то рыдание.
Со дня расставания с Авеолой Блейд никогда не давал волю чувствам. Эмоции порождали лишь стыд, ошибки и бесконечную боль, и он не желал быть таким уязвимым. Никогда впредь…
Сперва Блейд едва поверил в свою удачу, а затем его охватила эйфория. Он спасся! Он жив! Второй раз в жизни он выиграл схватку со смертью, которой, казалось, не миновать… Впрочем, трезво оценив ситуацию, Блейд живо взял себя в руки. Он оказался посередине высокой скалы, без пищи и воды, разбитый, измученный. Все тело покрыто ссадинами и ушибами и немилосердно болит. Если даже ему удастся выбраться на тропу, что он станет делать в милях от любого жилья, один и без лошади? Вдобавок ему некуда возвращаться. Он утратил свою власть в городе, который был средоточием всех планов и надежд. Все его замыслы пошли прахом…
Ну да ладно. Бывало и хуже. И все же каждый раз Блейд восстанавливал силы и возвращался, дабы продолжить игру. Если бы он пасовал перед трудностями, то сдался бы уже давным-давно. Солдаты предпочли бросить его? Что же, они за это заплатят — рано или поздно. Блейд никогда не забывал старых обид. Ну а сейчас он справится и без них.
Пошатываясь, Блейд поднялся на ноги, с трудом удержав равновесие на узком уступе. Он был чародеем-ренегатом, затем командующим Мечами Божьими в Тиаронде. Итак, что же станется с ним дальше?
Стиснув зубы, Блейд нащупал первую опору для рук и начал взбираться наверх.
ГЛАВА 2. ТРУДНЫЕ УРОКИ
Когда Мечи Божьи уехали, Элион воткнул факел в землю, укрыл лошадь в тени упавшего дерева и вернулся на тропу. Он проводил взглядом солдат, чей путь отмечал свет мерцающих факелов. Теперь, лишившись Блейда, они махнули рукой на приказ и повернули назад, двигаясь разобщенной, неорганизованной ватагой. Это полностью устраивало чародея. Скорее всего никто его не хватится; каждый решит, что исчезнувший член отряда просто-напросто едет с кем-то другим. Они так спешат вернуться в город, что вряд ли кому-то придет в голову остановиться и устроить перекличку. А стало быть, ему ничто не угрожает.
Дождавшись, когда огни исчезнут из поля зрения, Элион связался с чародейкой.
— Вельдан?
— Элион!
В ее голосе слышалось облегчение. Они с Вельдан не питали друг к другу никаких теплых чувств со времен их злосчастной миссии. Но все же Тайный Совет был братством, единой семьей, к которой оба принадлежали. Находясь в сотнях миль от родного Гендиваля, чародеи поддерживали и выручали друг друга независимо от личностных отношений. И эту связующую нить нелегко разорвать.
— Элион? С тобой все в порядке? Где ты?
— Проклятие! А ты сама как думаешь? По другую сторону вашего дурацкого дерева, разумеется.
— Черт! — Ему передались раскаяние и огорчение девушки. — Элион, я…
— Это не ее вина, ты, грязная скотина! — Яростный вопль Каза вторгся в мысли, перебив извинения Вельдан. — Дерево было моей идеей. Я сделал это, чтобы защитить своего напарника, и поверь: менее всего задумывался о спасении твоей никчемной жизни.