— Огонь! — зычно прогремел Вильямс.

И ничего не случилось.

Не было грохота… но разве может быть звук там, где нет воздуха? Нет, должен быть толчок, вибрация или еще что-нибудь… Должна подняться температура обшивки…

Осечка?

— Попытайтесь связаться с Лорном, — сказал Граймс радисту. — Третья орбитальная должна слушать на своей частоте.

В динамике послышалось потрескивание.

— «Свобода» — Третьей орбитальной, — проговорил радист. — «Свобода» — Третьей орбитальной. Как слышите меня? Прием.

Снова потрескивание, шумы… И больше ничего.

— Смените частоту, — приказал Граймс. — И не выходите в эфир, только слушайте.

Щелкнул тумблер, радист покрутил ручки…

Осечки не произошло.

Потому что из приемника донеслись те же писклявые голоса, запись которых сохранилась в журнале связи со «Свободы». Сначала понимать исковерканные слова было нелегко, но постепенно ухо привыкло, и смысл диалога стал понятен. Это был обычный разговор корабля с базой: расчетное время прибытия, накладные, проблемы погрузки и выгрузки груза…

Свинцовые ставни медленно отползли, в иллюминаторы проник неяркий свет. Картина не слишком изменилась. Но Граймс и его экипаж уже знали, что мир, в котором они оказались, принадлежит не человечеству.

— Как думаете, какой у них радар? — спросил Граймс.

— Думаю, хреновый, — отозвался Вильямс. — Правда, у нас не лучше. Но их планета и орбитальные станции еще далеко, так что без спецаппаратуры им нас не засечь.

— Отлично, коммандер, — сказал Граймс. — Теперь разворачиваемся так, чтобы солнце было прямо по курсу. И рассчитайте предельный угол сближения, чтобы не вписаться в Лорн — или как его у них называют — и выйти на орбиту.

— На реактивных, сэр?

— Нет, коммандер. На Манншенне.

— Но у нас нет масс-индикатора, шкипер. Расстояние до этой посудины — не больше двух-трех тысяч миль.

— Зато у нас есть отличный компьютер. Если повезет, мы перехватим эту посудину прежде, чем она выйдет на геоцентрическую орбиту. Постарайтесь рассчитать, где она находится.

— Правильно, Джон, — подхватила Соня. — Не стоит терять времени.

Впрочем, остальные ее энтузиазма явно не разделяли. Кое-кто из офицеров, включая майора космодесантников, посмотрели на коммодора с опаской, словно прикидывали, не повредился ли он в уме.

— Поторапливайтесь, коммандер, — резко произнес Граймс. — Единственный способ перехватить корабль на орбите — это подойти к нему быстро и внезапно, чтобы застать их врасплох. Как только будете полностью готовы, доложите.

— Будем брать хвостатых на абордаж? — спросил майор, командующий группой космодесантников. Теперь он смотрел на капитана с уважением.

— Именно так. Выдайте своим людям легкие костюмы. И надерите этим паразитам хвосты, когда окажетесь на месте.

Граймс поудобнее угнездился в кресле и чуть ослабил ремень. — Старт не позже, чем через сто двадцать секунд, сказала Соня, бросив взгляд на дисплей. — Склонение влево пять секунд.

— Начальный толчок? — спросил Вильямс.

— Семьдесят пять фунтов в течение полусекунды.

— Движитель Манншенна к пуску готов — доложил один из офицеров, сидевший за дистанционным пультом управления.

— Коммандер Веррилл, — произнес Граймс, — введите в компьютер полную программу маневра, и запустите ее, как только будет готово.

— Есть, сэр! Мистер Кавендиш, будьте готовы, пуск Движителя после остановки реактивных двигателей на семь целых, пять десятых секунд. Внимание. Отсчет.

«Прямо как на старинной подводной лодке, — подумал Граймс. — Подкрасться к цели незаметно… И даже перископы убраны, чтобы не засекли».

В глубине корабля заревели реактивные двигатели, и ускорение мягко вдавило в спинки кресел — и отпустило. Потом пронзительно взвыли гироскопы Манншенна, вызвав ощущение полной дезориентации во времени и пространстве. Рубка озарилась неестественно ярким желтым светом, но через секунду стекла потемнели — система поляризации здесь все-таки присутствовала. Теперь прямо по курсу была планета, до странности похожая на Лорн — те же ватные облака, те же очертания континентов в их разрывах. Она висела совсем рядом. Казалось, вот-вот зазвучат позывные аэрокосмической службы, и знакомый голос диспетчера сообщит атмосферную сводку. Все, как обычно.

Но голос, который донесся из динамиков, не был ни привычным, ни знакомым.

— Ниизвистни-и кири-ибль, Ниизвистни-и кири-ибль, ктии вии? Итвичи-итии…

Граймс поморщился. Говорите по-английски, черт подери!

— Жалуются, что мы их чуть не протаранили, — прокомментировал Вильямс. — Мы прошли слишком близко, шкипер.

— Действительно, — согласился Граймс, взглянув на радар. — Откорректируйте траекторию, коммандер. Ложитесь на параллельный курс и сравняйте скорости.

Чужой корабль действительно был совсем близко — его можно разглядеть невооруженным глазом. Надраенная обшивка ярко блестела в лучах солнца, и он казался вытянутой ртутной каплей, которая медленно двигалась по геоцентрической орбите. Соня надела на объективы оптики темные фильтры и пристально разглядывала корабль.