Шрифт:
Она порывисто обняла детектива, положила голову ему на грудь и почувствовала себя под защитой его силы, силы его жизни, его духа.
– Я люблю тебя, Майк.
– Ну ладно, чего там, я ведь тебе верю.
Селуччи крепче притянул подругу к себе и внезапно подумал: а что же все-таки она ему не сказала?
7
Вики пришлось припарковаться в узком переулке, за два квартала до магазинчика, где работал Тони.
Селуччи открыл дверь машины, затем снова ее захлопнул.
– Ты сделаешь кое-что для меня?
– Все что угодно.
Короткий смешок детектива говорил сам за себя: он не слишком ей верит, но что остается делать!
– Просто попытайся быть осторожна, я очень тебя об этом прошу! Не ожидай, что эти типы будут себя вести так же цивилизованно, как герои "Крестного отца"...
– А как же сцена, в которой убивают Сонни или когда задушили зятя дона Корлеоне? Или где они сбрасывают труп Фреда в озеро? – Женщина театрально нахмурилась.
– Вики...
– Майк, – передразнила она. – Послушай, я ведь, если ты забыл, тоже работала когда-то в полиции и не раз видела покойников. И догадываюсь, что все эти мафиози не слишком-то хорошие парни.
– И ты тоже послушай. Преступный мир серьезно изменился за последние годы. – Селуччи устроился на сиденье машины так, чтобы видеть лицо подруги. – Большинство бандитов старой выучки мертвы, остались буквально единицы. Сейчас действуют отморозки вроде бритоголовых неонацистов, которые убивают без повода, только потому, что им это нравится, да это и единственное, что они умеют делать. Когда-то у мафии имелся свой свод правил. Теперь эти правила не действуют. – Он сильно сжал ее руку, с горечью подумав, что теперь, когда Вики стала вампиром, как бы крепко ни держать ее за руку, все равно не удержишь. – Для них главное – деньги и власть, и им наплевать, какими средствами они этого добиваются.
Вики улыбнулась. Ее неестественно белые зубы блеснули в свете проезжающей машины.
– Меня этим не запугаешь.
– Может, ты и права. Но я очень прошу тебя иметь в виду две важных вещи. Твоя задача – задать этим деятелям пару-тройку вопросов, а не зачищать улицы Ванкувера.
Выражение лица Вики говорило о том, что она-то уверена как раз в обратном. Но Селуччи сделал вид, что ничего не заметил: ведь особого выбора у него не было. И ему, так или иначе, приходилось полагаться на слова подруги.
– Хоть ты и практически бессмертна, тебя можно ранить или убить, если очень уж постараться.
Произнеся это, он наклонился и поцеловал Вики, после чего быстро выбрался из фургона, пока его окончательно не захватило желание выяснить, что же на самом деле она собирается предпринять.
– Майк, я не пойду на глупый риск. – Хотя ее бледное лицо и было совсем близко от него, казалось, что оно уже исчезает где-то вдали. – Если ситуация потребует от меня сверхгероических действий, я немедленно вернусь обратно.
И тем не менее она не просила его не беспокоиться.
– Надеюсь, ты помнишь: рассвет в четыре шестнадцать, – только и оставалось произнести на прощание детективу.
– Что за...
– В чем дело, Буковски?
– Не могу понять... – Нахмурившись, Фрэнк Буковски почти что прижался носом к монитору. Камеры слежения были направлены на входную дверь. – Вот опять что-то мелькнуло.
Сигнализация на главном входе была отключена.
Две пары глаз впились в экран камеры, установленной у входной двери. Вместо того чтобы служить крепким барьером между домом и внешним миром, стальная дверь раскачивалась взад-вперед на петлях.
– Босс же приказал тебе все запереть! – зло взглянул на своего напарника Гарри Хейден.
– Да я и запер! – проблеял Фрэнк.
– А вот монитор говорит совсем о другом.
По тону Хейдена было ясно, что он непременно доложит начальству об этом происшествии. Тот и в самом деле со злобным удовлетворением предвкушал, что Буковски будет примерно наказан.
– Следил бы лучше повнимательнее за тем, что происходит, тупица ты эдакий!
Входная дверь на экране монитора по-прежнему медленно раскачивалась из стороны в сторону, рядом не было ни души. Хейден с Буковским настолько привыкли вышибать двери, что сразу не обратили внимание на такую незначительную деталь, как искореженный, вырванный прямо-таки с мясом замок.
– Дерьмо, вот дерьмо-то!
Буковски потянулся к кнопке экстренной связи, но нажать нее не успел. Рука в черной кожаной перчатке легла ему на плечо. От удивления громила онемел. Ему сжали руку с такой силой, что захрустели кости. Буковски тихо взвыл. На него, заглядывая прямо в душу, смотрели безжалостные серебристые глаза. Ледяной ужас сковал его сердце. Буковски пожалел, что сразу не закричал, – может, кто-нибудь и помог бы. Одним ударом он оказался вышибленным из кресла и с отвратительным чмокающим звуком стукнулся о противоположную стену. На пол потекли струйки крови.