— Кто? — не понял Кабо. — Все, кто был, здесь и лежат. Ни один не ускользнул, выбирай любого, брат.

Шагалан тяжело встал на ноги, прошелся среди ковра из тел. Мертвые, как и положено, недвижимы, живые в страхе замерли не хуже. В конце галереи появились разгоряченные солдаты, увидев странных союзников, замялись.

— Да вот он. — Поддев носком сапога, Шагалан опрокинул латника на спину. — Тот самый, что собирался расстреливать нас во дворе. И похоже, от твоего меча, брат, почил.

— Нечего наговаривать. — Кабо неохотно склонился над телом. — Дышит твой мелонг, оглушило его и все. Подобную броню мимоходом не пробить, очувствуется.

— Не стесняйтесь, ребята, осваивайтесь! — Шагалан обернулся к топчущимся в отдалении солдатам. — И пленных полно, и покойников с доспехами. А мы только вот этого в панцире утащим.

— Ну, уж столь скромной наградой вам, дорогие мои, не отделаться!

Сквозь раздавшуюся кучу воинов протиснулся герцог Даго. Сразу за ним спешили Рокош и пара рыцарей. Приостановившись, вельможа обозрел возбужденно галерею, развел руками.

— Какие тут нужны слова? Восемь человек берут Тьюнир! Клянусь святыми мощами, могли ли помыслить о таком создатели древних легенд? Буду настаивать, требовать от брата наградить вас, друзья, со всей доступной ему щедростью. И даже сверх того! Что до меня… я теперь обязан вам жизнью, родиной, славой. Любые средства, любая поддержка. Мой меч отныне и навек в вашем распоряжении… Не знаю, правда, чем он способен помочь истинным героям, но… от чистого сердца.

Риз лично подошел к каждому из ребят, крепко обнял. Зачарованные невероятной сценой солдаты будто забыли про растаскиваемую вокруг добычу.

— Что вы там говорили про того варвара? — Герцог, скрывая растроганность, отвернулся.

— Думаем, это их командир, — отозвался Шагалан. — Мы так и не встретили в замке Гонсета, сир, а потому хотели бы порасспросить кое о чем его подручного. Кто же еще в курсе секретов хозяина, если не он?

— Конлаф? — Риз с любопытством ткнул бесчувственного мелонга ножнами. — И живой. Пускай так, берите, беседуйте. Только, пожалуйста, постарайтесь не умертвить его раньше срока — родовитых имперских заложников у нас пока не густо.

Мимо солдат, шумно возившихся с телами врагов, приблизился Рокош, усталый и пасмурный.

— Что? — поднял голову Шагалан.

— Жига. Наскочил на лазутчиков у шатра герцога. Разметал почти всех, но и сам получил… Стрелу. Из арбалета… Тяжело от них уклониться, тем более в упор.

— Чертовы машины! Жив?

— Вряд ли. Когда уходил, он был уже совсем плох.

Разведчик с досадой махнул рукой, пнул впервые застонавшего пленника.

— Арашан-то как?

— Остальные целы, брат. Поранены, разумеется, кто сильно, вроде Арашана, кто не очень. Но выживут.

— И то хорошо. Давайте тогда подыщем имперскому вскормленнику тихий уголок. Отвечать ему, видно, доведется за всю свою шатию.

Цом, цом… Капли падали мерно, с непостижимой пунктуальностью. Возможно, то было результатом недавних дождей, а возможно, так вообще было всегда. В каменном склепе, погрязшем в сырости, плесени и зловонии, время словно останавливалось. Наверху утекали дни, месяцы, годы. Менялась власть, являлись новые люди, обычно по трупам старых… Здесь все оставалось по-прежнему, чуждое свету и тьме, холоду и жаре, безжизненно ровное и постоянное. Изредка сюда забрасывали неудачников, но подземелье и к ним оставалось равнодушным, поглощая вопли, стоны и последние проклятья. Забытые дотлевающие тела и беспокойные призраки — сущая мелочь для вечно спящей бездны. Вот и сейчас наверху ржут кони, гудят пожары, суетятся очередные победители. Здесь же слышен лишь монотонный стук падающих капель.

Цом, цом… По сторонам одинокого чадящего факела на расстоянии вытянутой руки располагались Шагалан и захваченный пленник. Мелонг все еще был без сознания, грузным кулем привалившись к стене. Юноша сидел напротив, сразу и расслабленный и сосредоточенный, сохраняя и это состояние, и позу уже с полчаса, упершись неотрывным взором в добычу. Где-то рядом темнота прятала столь же бесшумного Кабо.

— Можете открыть глаза, сударь, — негромко произнес Шагалан, поднимая наконец подбородок от ладоней. — Я вижу, что вы очнулись.

Веки пленника дрогнули, из-под них сверкнул настороженный глаз. Чуть помешкав, он распахнулся полностью, мелонг шевельнулся, замер со стоном. Досталось ему воистину прилично — и после оглушающего удара Кабо солдаты не церемонились излишне с врагом. Морщась, постанывая, мелонг медленно ощупал разбитую голову. Глаза при том не прекращали изучать положение.

— Узнаете меня? — спросил Шагалан холодно. — Я один из тех, кого вы едва не расстреляли во дворе. Припоминаете?

Новая порция стонов. Собеседника своего пленник рассматривал особенно тщательно, хотя встречи взглядами избегал.

— С тех пор кое-что изменилось, сударь. Ныне вы в моей власти и должны очень постараться, дабы заработать себе жизнь.

Разжав кровоточащие губы, пленник выдавил что-то на лающем наречии варваров.

— Так у нас дело не пойдет, — усмехнулся юноша. — Неужто я поверю, будто вы не говорите по-гердонезски? Слышал, по примеру наместника, его окружение неплохо освоило язык покоренной страны, а вы входили в самый ближний круг. Я прав? И бросьте супиться. Окажись вы простым служакой, вас поволокли бы на виселицу без разговоров. Уж я бы посодействовал. Теперь же за счет маленькой теплой беседы вы имеете шанс стать важным заложником короны. Гердонезской короны. По-моему, недурной повод быстренько научиться языку, а?