Видение распростертой на земле мертвой графини Крэк побудило меня перейти к активным действиям.

Хотя есть люди, способные гулять по Нью-Йорку без одежды, все же это не лучший способ найти и нанять нужного мне человека.

Вся моя одежда исчезла. Правда, в Нью-Йорке это легко поправимо. Мне нужно было всего лишь сесть на автобус и доехать до Седьмой авеню, где продается одежда. Рядом с Тридцать седьмой улицей кругом одни магазины, магазины и магазины, и все они продают одежду, одежду и еще раз одежду.

Проблема состояла в том, в какой одежде поехать за этой одеждой. У меня оставались военные ботинки, хотя они и посерели от ДДТ. Сложнее обстояло дело с теми частями тела, которые расположены выше.

Мисс Щипли и Кэнди обработали и собственную одежду, но я, невзирая на приступы кашля, все-таки откопал старый плащ достаточно большого размера. Потом надел его, сунул в карман удостоверение личности и деньги и отправился в путь.

К счастью, в Нью-Йорке никто не смотрит друг на друга, и поездка на автобусе в розовом женском плаще не привлекла ко мне слишком пристального внимания.

Короче, я очутился в магазине, вывеска которого гласила, что здесь продаются любые товары для мужчин. Там было очень мило. Магазин походил на универмаг в миниатюре. Меня встретил сам хозяин. Он оказался хорошо информированным в вопросах моды евреем. О моде он знал все, причем о всех ее направлениях и в любом уголке земного шара. Когда я сообщил ему, что вся моя одежда сгорела во время пожара, он горячо выразил мне свое сочувствие и даже симпатию и сразу приступил к делу. В его поведении была только одна странность. Он надевал на меня очередную вещь, а потом звал свою жену — приятную женщину по имени Ребекка — и спрашивал ее мнение. Со мной они ни разу не посоветовались. Они обсуждали преимущества пиджака с четырьмя пуговицами по сравнению с двухпуговичным пиджаком для мужчины моего телосложения или спорили, насколько театральный воротник подходит к моей форме лица по сравнению со строгим воротничком. Но о чем бы они ни спорили, все кончалось тем, что хозяйка отступала назад, всплескивала руками и говорила: «Ой, как ему идет!» А хозяин отвечал: «Ладно, он берет это». Моего мнения они так и не спросили.

Я вышел нагруженный несколькими костюмами, пальто, ботинками, разнообразных фасонов шляпами и галантерейными товарами. Я шел в очень хорошей одежде и нес гору коробок. Плохо было только одно: путем каких-то таинственных подсчетов, которые я совершенно не мог постичь, они опустошили мой бумажник до последнего пенни. У меня осталась только пригоршня жетонов на автобус, которые им, очевидно, оказались не нужны. Настоящие чудеса математики.

Теперь мне нужно было добыть десять тысяч. Но представавшая в моем сознании картина умирающей и истекающей кровью графини Крэк обладала такой притягательной силой, что меня ничто не пугало. Я должен был что-нибудь придумать.

Разместив новый гардероб в квартире, охваченный нетерпением и надеждой, я отправился на автобусе в деловой центр города и вышел в Боуэри.

Я стоял и смотрел на небоскреб из хромированного металла и темного стекла с изящной изогнутой в виде арки надписью: «Корпорация "Всеобщий Контроль"» — офис банды Фаустино. Я собирался нанять убийцу в кредит.

А что? Выглядел я очень солидно. На мне был костюм угольно-серого цвета с блестками, безукоризненная рубашка из розового шелка и галстук патриотической окраски — красно-сине-белый. Пальто превосходного черного цвета. Я воплощал саму состоятельность. С кредитом у меня не будет проблем.

Я прошел мимо фресок, изображавших историю наркобизнеса в Америке. Оружия у меня с собой не было. Да и зачем оно? Там сидела Анжелина собственной персоной, прелестная брюнетка. Она узнала меня. А почему бы и нет? Ведь она сама столкнула меня в шахту лифта.

— Самое время тебе появиться, Инксвитч, — сказала она.

Наконец-то кто-то заметил, что меня не было!

— Твой счет чертовски вырос с тех пор, как ты исчез из отеля.

— Я не исчезал, — сухо произнес я. — Скажи Фаустино, что я пришел.

— Приятель, сегодня ты капо не увидишь. — Она что-то набрала на компьютере и прочла сообщение на экране. — Оказывается, ты на несколько месяцев опоздал на встречу с советником капо.

— Я уверен, здесь какое-то недоразумение, — произнес я.

— Вот и разбирайся сам со своим недоразумением. — Она кивнула охране, и я оказался в лифте. На этот раз настоящем. Это уже был прогресс.

Мы остановились на сороковом этаже. Меня вытащили из лифта и втолкнули в кабинет старшего помощника, или советника Фаустино.

Разза Лузеини, сидевший за столом, буквально впился в меня змеиными глазками. Шрам у него на лице от давнишнего ножевого удара, бегущий от уголка рта к левому глазу, казался мертвенно-бледным.

— Значит, ты и есть Инксвитч, — сказал он. — Я думал, ты выглядишь солиднее.

— Я хочу нанять убийцу в кредит, — сразу сообщил я, не желая, чтобы он пустился в вечные итальянские разглагольствования.

— Конечно, хочешь, — сказал Разза. — Именно поэтому я и пожелал увидеть тебя. Кредит. Когда ты собираешься платить? — Он помахал счетом. — В последний раз ты нанял двух снайперов. Они оба мертвы. И у тебя не хватило порядочности заплатить их семье компенсацию. Этот счет, — тут он широким итальянским жестом взмахнул руками, чтобы подчеркнуть значение своих слов, — стал более важным объектом переписки, чем все остальные бумаги на моем столе! Представитель за представителем, общие денежные сборы за общими денежными сборами. Письма, письма, письма! Я устал от них! У советников есть дела поважнее, чем возня с неоплаченными счетами.