Лили зашагала к гостинице.

– Далеко ли до Ньюбери-Эбби? – спросила она хозяина, не обращая внимания на наступившую с ее приходом тишину.

Зал был переполнен оживленными мужчинами, но большое количество посетителей не смущало и не пугало ее.

– Две мили, если это что-нибудь вам говорит, – ответил хозяин, поставив на стойку огромные локти и с явным любопытством рассматривая ее.

– В каком направлении? – спросила Лили.

– Мимо церкви и через ворота. – Хозяин махнул рукой в нужную сторону. – Как раз попадете на подъездную дорогу.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Лили и повернулась, чтобы уйти.

– На вашем месте, милая девушка, – обратился к ней мужчина, сидевший за одним из столиков, – я бы постучал в дверь викария. Его дом рядом с церковью. Там вам дадут кусок хлеба и кружку воды.

– А если вы присядете к нам с Митчем, я прослежу, чтобы вам дали не только кусок хлеба, но и кружку сидра. – Посетитель за другим столиком грубовато рассмеялся.

Его слова сопровождались дружным смехом, свистом и ударами кулаков по столам.

Лили не обиделась, а только улыбнулась. Она привыкла к грубым шуткам мужчин и не видела в них никакой опасности или неуважения к себе.

– Спасибо, – ответила она. – Как-нибудь в следующий раз.

Лили вышла на улицу. Две мили, а ведь уже совсем темно. Но она не может ждать до утра. Где она остановится? У нее хватит денег, чтобы купить себе стакан лимонада и, возможно, небольшой ломоть хлеба, но заплатить за ночлег она не сможет. И кроме того, это совсем рядом.

Всего две мили.

Бальный зал в Ньюбери-Эбби, величественный даже тогда, когда он был пустым, сейчас был заполнен желтыми, оранжевыми, белыми цветами и украшен атласными белыми лентами и бантами. Он сверкал огнями сотен свечей, горевших в хрустальных люстрах, и мириадами их отражений в длинных зеркалах, расположенных по обеим сторонам зала. Он был переполнен представителями высшего общества и местного мелкопоместного дворянства. Все пришли на этот бал накануне свадьбы в самых роскошных нарядах. Сверкали атлас и шелк, матово отсвечивали кружево и лен. Огнями вспыхивали дорогие ювелирные украшения. Запах изысканных духов смешивался с ароматом многочисленных цветов. Громкие голоса заглушали оркестр.

Гости заполняли не только бальный зал, но и другой, расположенный этажом ниже. Они ходили по лестницам, стояли на балконе и на террасе, вокруг каменного фонтана под ней, бродили по дому и многочисленным аллеям сада. Цветные фонарики украшали фонтан, гирляндами свисали с деревьев. Появилась луна, и все засияло в лунном свете.

Был великолепный майский вечер. Оставалось только надеяться, и эту надежду выражали многие гости, поздравляя Лорен и Невиля, что и завтрашний день будет не хуже.

– Завтра будет еще прекраснее, – каждый раз отвечал Невиль, тепло улыбаясь своей невесте, – даже если подует сильный ветер, прогремит гром и польет дождь.

Лорен сияла лучезарной улыбкой. «Как странно, – думал Невиль, – я когда-то сомневался, что она станет моей невестой». Он заставил ее ждать целых шесть лет, однако сам не отказывал себе ни в каких утехах юности. Конечно, он не брал с нее обещания дожидаться его, так как не мог допустить, чтобы она держала данное ему слово, в то время как он не был уверен, что сам не нарушит его. Но она ждала, и сейчас Невиль был этому рад. Он был сражен ее терпением и верностью. Он правильно делает, что женится на ней. Его влечение к ней не ослабло. Оно даже возросло, когда он оценил ее характер и ее несомненную красоту.

– Итак, все начинается, – прошептал он ей на ухо, когда заиграл оркестр. – Наше свадебное торжество, Лорен. Ты счастлива?

– Да.

Но даже это единственное слово было излишним. Она вся сияла от счастья. Она была идеалом невесты. Она была его невестой. Он чувствовал себя счастливым.

Невиль танцевал сначала с Лорен, затем со своей сестрой. Он танцевал и с другими молодыми леди, чтобы они не чувствовали себя обойденными. Лорен тоже меняла кавалеров.

Отведя очередную партнершу на балкон, Невиль вернулся в бальный зал и присоединился к группе молодых джентльменов, которые, как это всегда бывает на балах, сбились в кучку, словно набираясь друг у друга мужества пригласить даму на танец. Невиль имел неосторожность спросить, почему никто из них не танцует.

– А ты не пропустил ни одного танца, Нев, – заметил его кузен виконт Ральф Милн, – и только раз танцевал с невестой. Но как я полагаю, ты и нам не позволил бы потанцевать с ней больше одного раза, не так ли?

– Конечно, нет, – согласился Невиль, глядя туда, где стояла Лорен в окружении его матери, тетки со стороны отца леди Элизабет Уайатт и тетки и дяди по материнской линии, герцогини и герцога Анбери.

Сэр Поль Лонгфорд, друг детства Невиля, не смог удержаться, чтобы не сказать непристойность.