Он никогда не сможет стать возлюбленным Лили.

– Лили, – начал он, возвращаясь к их прежним отношениям и подавляя в себе все прочие нежелательные чувства, – что ждет тебя впереди? Как ты собираешься устраивать свою жизнь? О чем ты мечтаешь?

Она ведь не может всегда оставаться с отцом. Что готовит ей будущее? Брак с солдатом, которого тщательно подберет для нее отец? Нет. Лучше об этом не думать.

Ответа не последовало, и он, посмотрев на нее, обнаружил, что она смотрит в небо и на ее лице играет мечтательная улыбка.

– Вы видите эту птичку, сэр? Я хочу быть такой же, как она. Парить в небе, быть сильной, свободной. Хочу быть другом ветру и небу. Я не знаю, что будет со мной. Однажды вы уедете, и...

Ее слова повисли в воздухе, улыбка исчезла с лица, и Невиль так и не понял, что она хотела сказать.

В это время тишину разорвал ружейный выстрел.

«Один из пикетчиков заметил кролика и принял его за французского лазутчика», – такой была первая мысль Невиля. Но он не мог полагаться на волю случая. Годы военной службы научили его действовать молниеносно, а не докапываться до причин. Инстинкт срабатывает быстрее и часто спасает жизнь.

Он вскочил на ноги и заставил Лили сделать то же самое. Они побежали в сторону пикетчиков. Невиль заслонял собой Лили. Сержант Дойл и солдаты хватались за ружья и амуницию. Невиль на бегу выхватил шпагу. Это был не кролик, а французский разведчик. Отдавая приказы, Невиль моментально забыл о Лили, которая была уже в относительной безопасности.

Был сделан всего один предупреждающий выстрел, но и это было ошибкой. Без него французы, возможно, ушли бы, так и не открыв огня по английским солдатам. Но выстрел был сделан. Спровоцированная перестрелка была короткой и без видимых потерь. Все, наверное, так бы и закончилось, если бы один из молодых новобранцев из отряда Невиля не застыл в ужасе на вершине голого холма, сделав себя хорошей мишенью для французов. Сержант Дойл, грязно ругаясь, побежал ему на выручку, и пуля, предназначавшаяся юнцу, поразила его в грудь.

– Оставьте его лежать там! – закричал Невиль, карабкаясь к сержанту по склону холма. – Бросьте мне сюда аптечку!

Но было уже поздно. Он увидел это сразу, как только подполз ближе. Всего одно маленькое кровавое пятнышко на груди сержанта и печать смерти на лице. Невиль часто видел это на лицах других и не мог ошибиться. Дойл знал это тоже.

– Готов, – сказал он слабеющим голосом.

– Сейчас открою эту проклятую аптечку! – воскликнул Невиль, опускаясь на колени перед умирающим. – Перевяжу рану, и все будет хорошо, сержант.

– Нет, сэр. – Дойл вцепился в руку Невиля холодными пальцами. – Лили.

– Она в безопасности. С ней ничего не случилось, – заверил его Невиль.

– Мне не стоило брать ее с собой. – Глаза сержанта уже затуманились, а дыхание стало хриплым и прерывистым. – Если они атакуют нас снова...

– Этого не случится. – Невиль крепко сжал руку сержанта. Он уже перестал делать вид, что верит в спасение Дойла. – Завтра я провожу Лили в более безопасный лагерь.

– Если ее захватят в плен...

Маловероятно, что французы пойдут на новое столкновение, на новое кровопролитие. Они так же, как и англичане, меньше всего хотят обострения ситуации в это время года. Но если такое случится и Лили схватят, то ее положение будет ужасным. Изнасилование...

– Я прослежу, чтобы ничего подобного с ней не случилось. – Невиль склонился над товарищем по оружию, своим другом, несмотря на разницу в социальном положении. Перед лицом смерти он руководствовался скорее сердцем, чем головой. – Ей не причинят вреда, если она все же попадет в плен. Даю вам слово джентльмена. Сегодня же я женюсь на ней.

К Лили, жене офицера и джентльмена, будут относиться со всей учтивостью и уважением даже французы. Преподобный Паркер-Pay, полковой капеллан, который находил жизнь в лагере такой же скучной, как и большинство солдат, с удовольствием обвенчает их.

– Она станет моей женой, сержант. Она будет в безопасности, – говорил Невиль, не зная, доходит ли смысл его слов до умирающего, холодные пальцы которого он продолжал сжимать.

– Мой ранец в лагере, – сказал сержант Дойл. – В ранце...

– Завтра, когда мы вернемся в лагерь, я передам его Лили, – пообещал Невиль.

– Мне бы следовало давно рассказать ей об этом. – Голос умирающего был слабым, едва слышным. Невиль склонился ниже.

– Мне бы следовало рассказать ей. Моя жена... Да простит меня Бог! Она любила ее. Мы оба ее любили. Мы любили ее так сильно...

– Бог простит вас, сержант. – «Куда же подевался этот чертов капеллан?» – Ни у кого никогда не возникало сомнений в вашей преданности Лили.

Паркер-Рауи Лили прибыли одновременно. Невиль поднялся, и Лили заняла место рядом с отцом, взяв его руку в свои и склонившись так низко, что ее волосы упали ему на лицо.