– Ну, просто по дороге сюда мы обсуждали, какая вы. Мой отец часто говорил мне, как он любил вашего отца, и Уильям сказал то лее самое. Вероятно, мы оба ожидали увидеть здесь прекрасную юную англичанку того же разлива.

Астара рассмеялась.

– Вы определенно откровенны, капитан Уорфилд.

– Вам не кажется, что мы могли бы называть друг друга по именам? – спросил он. – Ведь у нас общий родственник – дядя Родерик. Я могу называть вас, если желаете, кузина Астара, но только это получится довольно громоздко.

– Вы так быстро приняли меня в качестве родственницы… Я весьма польщена, – улыбнулась Астара.

– Вы намного симпатичней и в тысячу раз красивей, чем все мои прочие родственницы, – ответил Лайонел, – и я готов принять вас в любом качестве. Впрочем, сам-то я знаю, какое бы я предпочел.

Он слишком быстро принялся ухаживать за ней, и у Астары невольно создалось впечатление, что он торопится опередить Уильяма, пока тот беседует на террасе с сэром Родериком.

– Благодарю вас, – сказала она вслух, – что ж, я буду, счастлива, если смогу называть вас просто Лайонел. А вы зовите меня Астара.

– Вам непременно нужно познакомиться с моим отцом, – заметил Лайонел. – Он большой знаток Греции и ее истории. По-моему, много лет назад он даже провел там целые каникулы, когда заканчивал Оксфорд. И вообще, на отдыхе он читает только греческую литературу. Правда, не могу сказать, что мне по душе такое времяпрепровождение.

– А что читаете вы? – поинтересовалась Астара.

– Мало что, – честно признался капитан, – только разные газеты и подобную чепуху. Говоря по правде, а уж лучше я признаюсь вам в своих недостатках сразу, я не настолько умен, как все остальные мужчины в нашем роду.

– Но зато я слышала, что вы очень храбрый, – мягко возразила Астара.

– Я всячески стараюсь быть хорошим солдатом, – ответил Лайонел, – и, если быть честным, мне нравится участвовать в сражениях.

Астара ничего на это не ответила, и, чуть помолчав, он продолжил:

– Вероятно, женщинам этого не понять, но есть нечто невероятно волнующее и возбуждающее, когда перед боем стоишь в строю лицом к лицу с противником, когда бросаешься на него со своими людьми.

– Но ведь вы рискуете в это время своей жизнью, – удивилась девушка.

– Перед сражением как-то не думаешь об этом". А уж потом, если останешься в живых, благодаришь Господа за его милость. Но в ходе самих боевых действий солдат думает только о том, чтобы выйти победителем.

По огню, вспыхнувшему в его глазах, и по зазвучавшему в его голосе энтузиазму Астара поняла, что капитан Уорфилд не кривит душой, рассказывая о своем восторженном состоянии во время сражения.

Ей понравилась откровенность, с которой он говорил с ней о себе и своих интересах. Понравилось и то, как он смотрел на нее – открыто и чуть по-мальчишески.

– Должен признаться, что вы стали для меня настоящим сюрпризом, – объявил он. – А ведь мне ужасно не хотелось ехать сюда, и я едва не отказался. Но теперь невероятно рад, что все-таки приехал.

– Да что вы говорите, Лайонел! Неужели? Так вы едва не отказались от приглашения вашего дяди?

– Я подумал, что мне нет смысла откликаться на его письмо, раз сюда поедет и Уильям.

Астара взглянула на него с недоуменной улыбкой, и он пояснил, что имеет в виду:

– Понимаете, Астара, мой кузен чертовски умен, привлекателен, коринфиец и все такое прочее, так что у меня совсем не остается шансов на успех.

– У меня создалось впечатление, что в бой вы идете с другим настроением, – шутливо заметила Астара.

– В своем полку я как рыба в воде, мне там легко и просто, а что касается успехов в свете, ну – там всегда впереди Уильям.

– По-моему, вы излишне скромничаете. Дядя Родерик рассказывал мне о вас много хорошего, так что последуйте моему совету и будьте самим собой. И не стоит беспокоиться из-за вашего кузена.

– Вы это серьезно?

В голосе Лайонела прозвучало столь неподдельное волнение, что Астара даже пожалела о своем неосторожном замечании.

На самом деле она вовсе не думала о нем как о серьезном претенденте на ее руку и сердце. Просто перед ней сидел достаточно симпатичный молодой человек, страдавший от сознания собственной неполноценности рядом со своим блестящим кузеном.

И теперь она с неудовольствием подумала, что, пожалуй, слишком явно заронила в его душу надежду.

– Возможно, я и ошибаюсь, – поскорей поправилась она, – но, на мой взгляд, будет разумней не принимать никаких поспешных решений до тех пор, пока мы не узнаем друг друга лучше.