Шрифт:
На этом этапе максимальны силы Ле Шателье, стремящиеся скомпенсировать всякое изменение позиции таким образом, чтобы минимизировать эффект этого изменения. Проявляется это по-разному: устойчивостью обороны, превышением реальных потерь над рассчитанными по уравнениям Остроградского, разрушением коммуникаций, иногда — простым «невезением» и человеческими ошибками. «Силы трения», о которых много говорил К. Клаузевиц, максимально препятствуют наступающему [Клаузевиц, 1941] [122] .
122
Следует подчеркнуть, что трение на первом этапе операции связано не только и не столько с трудностями преодоления линии фронта, хотя она обычно действительно хорошо укреплена и представляет серьезное препятствие для наступающего. Однако, даже в тех случаях, когда операция является первым ходом войны и подготовленной обороны еще нет, «закон максимального трения» действует. Это проявляется в неуверенности командного состава (русские войска в 1914 г., в Восточной Пруссии), в нарушении графика сосредоточения и развертывания (немецкие войска в Бельгии в 1914 г.), иногда в поведении войск (1939 г., Польша — обе стороны) Таким образом, перед нами системная закономерность, которую следует учитывать на уровне подготовки операции — потери сил и времени на стадии, на которой позиция сохраняет свою устойчивость, заведомо больше расчетных
Очень многие операции затухают на этой стадии, принося наступающей стороне лишь потери и несколько вклинений в неприятельскую позицию, обладающих выраженной отрицательной связностью.
Переход к следующей фазе требует обязательного разрушения устойчивости позиции. В момент структурного скачка (бифуркации) силы Ле Шателье не действуют и оперативное «трение» мгновенно падает до нуля [123] .
Начинается период непрерывного и быстрого нарастания операции. На этом этапе текущие позиции уже не обладают свойством статической устойчивости. Напротив, можно говорить о формировании динамически устойчивой структурной системы операция. Физически это означает, что разного рода случайности начинают не препятствовать наступлению, а способствовать ему, в то время как «трение» максимально затрудняет работу обороняющегося.
123
Хотя этот момент в военной литературе носит название прорыва, он не обязательно связан с преодолением линии обороны, захватом какого-либо важного пункта, вообще с боем. Речь идет о типичном динамическом скачке, обусловленным изменением симметрии позиции (исчезает выделенное устойчивоесостояние). В некоторых случаях такой скачок может произойти до наступления («сражение» под Витторио-Венето, 1918 г., битва за Францию, 1940 г.).
Однако по мере продвижения вперед текущая связность позиции наступающего непрерывно уменьшается (эффект отрыва от баз снабжения): вступает в действие закон перенапряжения коммуникаций. Эффективное число стандартных дивизий снижается настолько, что наступающий уже не может быстро преодолевать сопротивление арьергардов противника, прикрывающих отход. Темп операции резко замедляется, и она вступает в следующую фазу [124] .
В этой последней фазе происходит формирование новой статически устойчивой позиции и затухание операции. Работает положительная обратная связь: чем сильнее тормозится операция, тем дольше живут текущие метастабильные позиции, тем сильнее проявляются для них процессы Ле Шателье и возрастает операционное «трение» — это в свою очередь дополнительно тормозит операцию.
124
Конечно, если размеры оспариваемой в войне территории достаточны. Полный развал обороны и оккупация страны могут завершиться раньше, нежели проявится действие закона о перенапряжении коммуникаций.
Итак, операция, будучи структурной системой, подчиняется классическим ТРИЗовским закономерностям. Пусть по оси X откладываются затребованные операцией ресурсы (например, время), а по оси Y — эффективность операции (хотя бы темп продвижения или отношение потерь противника к собственным). Тогда любая операция в хорошем приближении может быть описана S-образной кривой (или ее начальным участком).
На первой, «затратной», фазе операции проблемы наступающего связаны прежде всего с преодолением устойчивости исходной позиции. И полководец стремится любой ценой нарушить эту устойчивость — хотя бы и не в свою пользу. Одним из самых красивых и тонких приемов является использование для этой цели встречной операции противника. То есть одна сторона начинает наступление, разрушает статический гомеостаз, а пользуется этим вторая сторона, «бесплатно» переходя к стадии нарастания операции. Такая схема
была блестяще применена немецким Генеральным штабом в весенней компании 1942 г. и несколько грубовато советским командованием в летней компании 1943 г. Возможно, самым ярким примером подобного «наступления за чужой счет» в оперативном масштабе следует считать действия Э. Манштейна в Керченской операции 1942 г.
Важно понять, что в обеих критических точках система «война» не обладает ни статической устойчивостью позиции, ни динамической устойчивостью операции. И только в эти моменты возможно «чудо» с очень резким изменением характера войны в целом.
Заметим, что наступление за чужой счет должно начаться в очень узком интервале времени (в идеале — в момент прохождения противником 1-й критической точки собственного наступления). Действительно, чуть раньше придется преодолевать статический гомеостаз позиции в весьма неблагоприятных условиях (противник подготовлен, сосредоточил значительные силы и средства, имеет резервы). Чуть позже придется преодолевать динамический гомеостаз операции противника, что скорее всего окажется вообще невозможным. Таким образом, прием «встречной операции» подразумевает значительный риск: если такая операция не проходит, она неизбежно заканчивается сокрушительным поражением.
Вторая критическая точка получила в военной теории название кульминационного пункта операции. С момента ее прохождения создание новой устойчивой позиции неизбежно, и в интересах наступающего приложить все силы к ее созданию. Как правило, однако, инерция толкает наступающего вперед, в результате все, что было выиграно в фазе нарастания, бездарно растрачивается в фазе насыщения. (Конечный этап наступления на Москву и Ленинград в 1941 г., конечная стадия почти всех советских наступательных операций. Самый яркий пример — осенние бои 1916 г. на Стоходе после прохождения Брусиловым 2-й критической точки.)
Поскольку 2-я критическая точка обладает абсолютной неустойчивостью, ее прохождение создает благоприятные условия для перехода слабейшей стороны в контрнаступление. (Сражения на реке Марна в 1914 и 1918 гг., контрудары Ман-штейна весной 1943 г. под Харьковом и осенью того же года под Киевом, «война Судного дня».) Такие контрудары также являются рискованными (поскольку слабейшая сторона добровольно отказывается от консолидации позиции), однако риск в данном случае невелик, поскольку в пользу слабейшей стороны работает закон перенапряжения коммуникаций. В отличие от встречной операции контрудар в момент прохождения кульминационного пункта является хорошо известным техническим приемом обороны.