Затем послышался скрежет, пара увесистых ударов, потом — еще один, глухой, потом — несколько бранных слов, потом Гэри пробормотал: «Прошу прощения, виноват», и наконец раздался спасительный скрип открываемой фрамуги. Поток прохладного воздуха хлынул в комнату, разогнал большую часть дыма. Пиц наконец смогла более или менее сносно разглядеть то, что ее окружало.

Если бы посередине комнаты на циновке не стоял треножник, а на нем — курительница благовоний размером с ванночку для купания попугайчиков, то внутренние покои храма Рея Ра очень походили бы на комнату отдыха в общежитии. Здесь стояло несколько разномастных диванов и стульев, пара-тройка хрупкого вида столиков, телевизор с огромным экраном, в комплекте с DVD-плеером, стереосистема среднего пошиба и барная стойка.

Пиц сразу выбрала для себя барную стойку. Решительно прошагав по комнате и не обращая ровным счетом никакого внимания на двадцать с лишним человек, собравшихся в комнате, она подошла к стойке и с размаху шмякнула на нее золотой кубок.

— Тупые шутки я не называю приобретенным вкусом, — сообщила она стоявшей за стойкой женщине. — И уж точно я не назову эту дрянь пивом.

Женщина, как и Рей Ра и все остальные, была облачена в белый льняной балахон. Эту одежду знал любой школьник по рисункам на стенах усыпальниц в Новом Царстве. Кроме того, на женщине было огромное количество золотых украшений в виде лотосов, анкхов и глаз Гора. А вот парика у нее на голове не было. Вместо этого она ухитрилась заплести свои мышасто-каштановые волосы в мелкие косички, а поверх этой прически женщина напялила бейсболку.

— Жаль вас разочаровывать, принцесса, но это — пиво, — сказала она. — Настоящее древнеегипетское пиво. Я сварила его сама после тщательного изучения рецепта и принесения необходимых жертв богам. Может быть, оно немного слаще того, к которому вы привыкли...

— Слаще? Проклятие, да его жевать можно! — Рей Ра и Гэри вели себя с Пиц так обходительно, с таким подобострастием, что она решила особо не церемониться с этой женщиной. — В нем плавают кусочки... кусочки... Ну ладно, мне не очень-то хочется знать, кусочки чего именно там плавают, и глотать эти кусочки я совершенно не желаю!

Женщина наклонилась и извлекла из недр барной стойки странный металлический предмет.

— Просто Гэри так торопился поднести вам напиток, что забыл захватить соломинку. Хотите еще разок попробовать? — спросила она, а ее глаза добавили: «Или ты струсила, принцесса?»

Пиц резко подвинула кубок к самому носу барменши.

— Наливай, — распорядилась она, а затем с помощью соломинки осушила кубок наполовину. Напиток и теперь показался ей слишком сладким, не слишком вкусным, а алкоголя в нем было не больше, чем в порции сиропа от кашля. И все же Пиц удалось его выпить.

Остальные члены храмовой общины столпились около стойки, чтобы поглазеть на то, как гостья пьет древнеегипетское пиво. А когда Пиц осушила кубок до дна, многие поприветствовали ее подвиг негромкими восклицаниями и устремили на нее почтительные взгляды.

— Вот это да! — вырвалось у одного из них — пузатого толстяка. — Вы — первая, кто у меня на глазах залпом выпил полный кубок пивка Меритатен.

— Ага, — подхватил другой мужчина. — Даже Рей Ра так не может. Вы крутая!

Пиц обвела взглядом круг доброжелательных лиц. И мужчинам, и женщинам здесь было от сорока до пятидесяти, и все они не отличались изяществом форм, а недостатки трудно было скрыть под тонкой тканью балахонов.

— Я... крутая? — промямлила Пиц, не веря своим ушам. — Что это, шутка?

— О нет, госпожа Пиц, ни в коем случае, что вы, что вы! — затараторил Рей Ра, пробравшись к ней и одарив Меритатен испепеляющим взором. — Некоторые думают, что позволительно жертвовать священными узами гостеприимства и приносить на алтарь исторической достоверности — даже тогда, когда на вкус наших гостей эта достоверность не лучше коктейля с кошачьим, прошу прощения, пометом! Некоторые, похоже, забыли, что боги видят все и что перечень их проступков будет навсегда начертан на их сердцах. Некоторых как будто не заботит то, что, когда они умрут, их сердца будут взвешены на весах справедливости вместе с пером Маат [34] , и если они будут осуждены, то их сердца будут брошены на съедение чудовищу. Некоторым...

— ... безразлично, будет ли им дарована полная благодати вечная жизнь на полях тростника, ля-ляля, бу-бу-бу. — Меритатен облокотилась о стойку бара, подперла ладонью подбородок. Ей явно наскучили увещевания Рея Ра. — Некоторые, — передразнивая его, продолжала она, — просто жуть как здорово умеют пересказывать для всех нас «Книгу Мертвых». И большое им за это спасибо. — Она посмотрела на Пиц. — Вы уж извините, если вам не понравилось пиво. И вовсе я не хотела над вами подшутить, что бы вы там ни думали. Просто мне показалось, что раз уж вы — дочка Эдвины, то, как она, любите все новенькое. Без обид?

— Никаких обид, — ответила Пиц и приклеила к губам одну из патентованных обезоруживающих улыбок своего брата. — Простите, что я на вас накричала. Я приехала сюда по серьезному делу. У меня нет настроения для того, чтобы участвовать во всяких обрядах посвящения.

— Знаем, — отозвалась Меритатен. — Слышали.

Община огласилась хором высказываний сочувствия. Новость о неминуемой кончине Эдвины разлетелась быстро.

— Если это хоть как-то способно вас утешить, скажу вам, что Ненуфер занимается изучением древних способов бальзамирования, — сообщил Гэри, кивком указав на еще одну женщину.