— Цел! Цел! — просвистела она.

— Возьми!

Тахгил не обманывалась: разумеется, Витбью больше тревожилась не за нее, а за свой плащ. Девушка протянула его законной владелице, радуясь, что освобождается от ответственности, но страшась лишиться защитной силы плаща. Однако прежде чем разжать руку, она замешкалась. Мало ли какое наваждение способны породить стены Анната Готалламора?

— Тебя зовут Витбью? — спросила она.

— Именно так кличут легкокрылого лебедя, — отозвалась черноволосая красавица.

— Тогда это твой плащ. — Страхи Тахгил чуть рассеялись. — Тигнакомайре, посади нас к себе на спину, это очень важно. Нас вот-вот обнаружат. Но Вивиана не может ходить — что же нам делать?

Вслед за найгелем и лебединой девой в залу вбежал и уриск. Без долгих разговоров он бросился к постаменту, бормоча простейшее заклинание домашнего очага — именно эти слова и эти проворные движения рук исцелили Тахгил после обморока.

Визиана приподнялась на локте и чуть не свалилась со своего мраморного ложа. Но жилистые руки Тулли подхватили ее, не дали упасть. Фрейлина сонно улыбнулась.

— Я что, спала?

— Нет времени ничего объяснять, — быстро проговорила Тахгил. Ей хотелось петь и плясать от радости. — Скорей, Вивиана, залезай на спину коня. Кейтри сядет за тобой, а я последней — найгель умеет удлинять спину. Тигнакомайре — если ты не можешь найти другого выхода, доступного смертным, тайный проход открывается прямо за этим гобеленом.

Меж стен раскатилось звонкое эхо. Где-то совсем рядом раздались голоса. По плитам зазвенели чьи-то шаги.

— Ой, да это ж Тигги, — весело удивилась Вивиана, явно не сознавая грозящей им опасности. — Привет, старый друг!

Водяной конь вытянул вперед копыто и склонился перед фрейлиной.

— Ой, как мило! — восхитилась она, поглаживая шелковистую гриву. — Как учтиво… ой!

Сильные руки Тулли швырнули ее на спину Тигнакомайре. Звуки шагов стали громче, найгель заплясал на месте в страхе перед неминуемым разоблачением.

— Когда нас поймают, спригганы заставят нас жестоко поплатиться за помощь вам, — предупредил он, закатывая глаза. — Садитесь! Скорей!

Вивиана, уже все поняв, потянулась с его спины вниз, к Кейтри. Руки их переплелись.

— Прыгай, когда я тебя дерну! — вскричала фрейлина.

Но едва девочка прыгнула, по коридорам крепости раскатился жуткий вопль, подобный которому можно услышать лишь в самом ужасном кошмаре. В гобеленовый зал ворвалась ударная волна звука. Чудовищная какофония сотрясала стены, крушила мебель, чуть не рвала барабанные перепонки. В ней кипела квинтэссенция ярости и победоносного гневного торжества. Тигнакомайре вздрогнул и дернулся. Самую малость — но этой малости хватило, чтобы Кейтри, промахнувшись мимо его спины, соскользнула, а Вивиана невольно отпустила ее. В это мгновение в зал хлынул живой поток ненависти и злобы. Повсюду кругом замелькали чудовищные копыта, когти, клювы, крылья и здоровенные плоские ручищи.

— Беги, Тигги, беги! — отчаянно закричала Тахгил.

Застучали копыта, захлопали сильные крылья. Под балками сводчатого потолка пронесся черный лебедь. Со стены слетел огромный прямоугольник жесткой тяжелой ткани. Перепуганный водяной конь рванулся навстречу вырвавшемуся из дыры порыву холодного ветра и исчез в тайном проходе, унося с собой Вивиану. Кейтри поднялась с пола и огляделась по сторонам.

Они с Тахгил стояли рядом с Тулли в центре круга, образованного ползучей сетью теней, колышущейся волной неявных тварей. Глаза их сверкали бездонной ненавистью и злобой. Один из неявных стоял чуть в стороне от других, и когда Кейтри заметила его, в желудке у нее закопошились червячки запредельного страха. Он был невысок и жилист, как засохший стебель какого-нибудь особо противного сорняка, одет во все желтое — от горчично-коричневого до ярко-одуванчикового оттенков, а лохматые неровные швы словно подражали зазубренным листьям одуванчика. По рукавам его шныряли мелкие лохматые грызуны. С подбородка торчала жиденькая бороденка, похожая на плесень. Тощее рябое личико цвета старого пергамента носило на себе печать злобы и болезненной, беспощадной ненависти. Сейчас на личике этом было написано такое жестокое торжество, что у Кейтри кровь в жилах похолодела. Вот кто кричал так пронзительно и ужасно, поняла девочка.

Бледные губы старикашки изогнулись в ухмылке.

— Мы встретились Вечной ночью, эрисбанден, — проскрипел ржавый голос.

По руке у него пробежала крыса.

— Яллери Браун, — тусклым голосом промолвила Тахгил.

— Он самый, эрисбанден, он самый. Долгая погоня, но какой удачный конец! Шпионка, подслушивающая под дверью, похищающая чужие секреты — ты, ведающая Обратный Путь, — теперь-то ты все расскажешь, да еще как охотно! Но и это не уменьшит положенного тебе наказания!

Сбежать не удастся. Оставалось лишь смириться с этим простым непреложным фактом.

— Будь по-твоему, — спокойно отозвалась Тахгил. — Но отпусти моих спутников. Они не сделали тебе ничего плохого.

— Наживке, былой игрушке Юного Валентина, мы позволили ускакать — но не такова будет ее судьба, — промолвил Яллери Браун, показывая костлявым пальцем на Кейтри, — как и твоя. Что же до уриска, он всего лишь досадливая муха, которую довольно прихлопнуть, да и дело с концом.

И тут через весь зал прозвучал, раскатился эхом новый голос, чистый и властный. Толпа нежити — всей, кроме Яллери Брауна — тотчас рассеялась, разбежалась кто куда, по боковым коридорам и тайным проходам.