Раумсдаль — это не только мечи, вера в древних Богов и заклятые пули, это надёжное плечо друга в битве, самостоятельный выбор своей судьбы, бесконечная дорога под кругом Мидгарда. Эта сага не только вымысел скальда…
Когда-то его звали Михаил Жаров и он был механиком «Убежища-45». Отныне он называет себя Ивальдом, сыном Орма Змеёныша. Теперь он дверг-кузнец из Волчьей Крепости, хирдман конунга Торбранда. Долгий путь предстоит пройти бывшему подземнику, чтобы понять странных северян. Путь военных походов, пролитой братской крови, героических схваток… Спор о хозяевах Сибири вспыхивает с новым, невиданным ранее ожесточением.
ПРОЛОГ
Раньше я не верил. Трудно сказать, конечно, что не верил ни во что. Но так, как научили меня, подчас ценой собственных жизней, верить эти странные люди, я не верил никогда. А прожил, как сам считаю, в нашем опасном мире не так и мало длинных лет… Или зим, как правильнее. Зима — она ведь лета старше.
Они действительно многому меня научили… Словно подарили вторую жизнь, как сами это и объясняют. А в скором времени вслед за ними начал объяснять и я. И знаете, наверное, мне действительно этого не хватало — пусть даже навязанного силой, но участия, присутствия в некой схеме, надежной и прочной, как камень. Как гранит. Как этот круг людей.
А еще, может быть даже самое главное, эти люди научили меня надежде. Надежде на лучшее, да что там — все той же самой вере в себя и плечо побратима, что стоит рядом. Научили на самом деле верить, что холодные снега долгой зимы Фимбульветр еще не ложились на многострадальную Землю, возвещая о Конце Времен, а это значит, что у человека все еще остается шанс. За который, как это ни тяжело, так часто нужно сражаться. Они научили меня изменять путь и добиваться своего, хотя зачастую и очень высокой ценой. Такие простые, жестокие и странные люди…
Мир не умер, не верьте слухам. Те, кто считают так, Убоги и бедны, они достойны лишь жалкой доли своей судьбы, которую оказались так и не способны изменить.
Каким бы страшным, непредсказуемым или опасным он ни являлся нам порой, это все же живой, пышущий красками мир, за который, наверное, даже стоит умереть. Изменив себя, я не стал великим воином или героем, но сейчас хочу поделиться с вами бесценными крупицами приобретенного сокровища — этой нерушимой, закаленной в крови друзей верой, пронесенной через века. Даю вам слово, что пока существуют люди, подобные этим, до Зимы, до белого погребального савана, несущего человечеству покой и забвение, еще так успокаивающе далеко…
САГА ПЕРВАЯ
1
Бросок был хорошим. Пожалуй, можно было даже сказать — лучшим за все сорок последних. Нож все еще гудел, на полклинка утонув в изгрызенной доске мишени, а напарник Михаила коротко хохотнул, едва ли не подпрыгивая на месте, и хлопнул в ладоши, раскидав по останкам дома эхо.
— Десяточка!
Михаил поднял глаза. Действительно, десяточка… Что-то радостно бурча себе под нос, Владимир перебрался через перевернутый диван, подошел к стене и один за другим с натугой выдернул из мишени все три ножа. Оскалился, горделиво оборачиваясь к напарнику, и убрал оружие в чехлы наплечной портупеи. Поправил оттягивающие пояс подсумки, искоса взглянул на карлика, прищурился.
— Не подкачают? — Владимир неожиданно, словнонож метнул, сменил тему, возвращаясь к нудному разговору. — А, Миш?
Тот не ответил, вздохнул, откидываясь на спинку стула, и снова поднял взгляд к потолку. Он, конечно, тоже не любил ждать, но и нервничать, как Володя, не собирался. Придут они, придут, ведь тысячу раз уже говорил… Да и вообще, сказать честно, сейчас Михаила, против собственной воли опять погрузившегося в привычное состояние задумчивости, занимал совершенно другой вопрос, нежели запаздывающие на встречу контрабандисты, Он попытался сосредоточиться, старательно выискивая ускользающий из-под носа ответ в окружающей его обстановке, но напарник снова не дал сделать это.
— Понимаешь, Миш, когда много времени ходишь, — он намеренно сделал ударение на последнем слове, подчеркивая независимый статус, — привыкаешь быть готовым ко всему… Ну, например, — Володя отбросил ногой гнилую доску, подошел к ярко освещенному солнцем окну, возле которого сидел Миха, — они действительно неплохо вооружены?
— Владимир, — неторопливо изрек Миша, сдерживая очередной вздох, — я уже неоднократно рассказывал тебе, что это за люди. Это мои знакомые, партнеры, если угодно… Опасаться нечего, поверь мне. А вооружение?… Ну, как ты сам думаешь, какое необходимо вооружение группе, собирающейся проделать полсотни километров марша с мешком денег за плечами?
Володя покачал головой, словно собираясь оспорить слова напарника, но ничего не сказал, только поправил на голове широкополую шляпу. Отошел в глубь дома, к лежакам, которые они соорудили еще двое долгих суток назад, как только пришли в деревню. Задумчиво глядя в ободранную стену, напился из плоского бурдюка. Отложил его на покосившийся стол и легко опустился на корточки к спальным мешкам, придвигая к себе две кожаные сумки, содержимое одной из которых через несколько часов если не сделает их миллионерами, то обеспечит безбедное проживание на ближайшую пару лет уж точно.
— Полсотни километров марша… — задумчиво пробормотал Владимир, и от Михаила не укрылось, как потянувшаяся было к сумке рука рейнджера невольно легла на потертое ложе старенького арбалета. Словно невзначай, Володька все же притянул оружие к себе, проверил тетиву и сдвинул с бедра на живот короткий открытый колчан.
Миша равнодушно вперил взгляд в пролом окна и вновь вернулся к так и не решенному с самим собой вопросу, приготовившись опять погрузиться в бесплодные раздумья.
Над заброшенной деревней стояла тишина, и только где-то на противоположной окраине изредка хлопала неугомонная ставня.