— О нет! — воскликнула мадам Патан. — Что вы наделали! Дай я гаспутаю тебя, миленький Долгоножка! — С этими возгласами мадам Патан поплелась спасать запутавшегося паука.

— А теперь пора уходить! — сказал Гудвин, показывая рукой, что надо бежать в коридор. — Прощайте, мадам Патан, и большое спасибо! Не надо нас провожать, мы сами найдём дорогу и закроем за собой дверь.

И все четверо ринулись вон из комнаты и вперёд по коридору, и через прихожую, и вниз по лестнице, и выскочили на крыльцо, и помчались по улице, подальше от этого дома, а попугай Кастанак, хлопая крыльями, летел у них над головами. На этот раз даже попугай ничего не изрёк.

— Ффу! — сказал Бомстаф, когда они, оставив позади несколько улиц, замедлили бег. — Меня даже пот прошиб! Ну и паучище! Ничего более жуткого я в жизни не видел.

— Да, — сказал Анри. — По-моему, ещё немного, и он прыгнул бы на одного из нас. Я только порадовался, что с нами был Гектор. — И он обнял огромного пса за шею и почесал у него за ухом. Эти двое сделались большими друзьями.

— Нормальные пауки не бывают такими большими, — задумчиво произнёс Гудвин. — Да и мадам Патан тоже странная женщина. Хотел бы я знать, не потому ли Кастанак поселился у неё, что у них есть что-то общее. Одно по крайней мере ясно — у Кастанака там жил лесной тролль. Странный запах, который чувствовался в его комнате, — это запах лесного тролля, так что не все тролли живут в Комптон Бассете. Но где же тогда находится этот последний, а то и ещё несколько? И где сейчас Кастанак? Мадам Патан что-нибудь рассказала? Бомстаф широко улыбнулся и кивнул:

— Рассказала. Кое-что для нас скверно, но есть и хорошее. Скверно то, что он очень далеко отсюда.

— В горшке с вареньем, — пояснил попугай.

На этот раз все захохотали, потому что почувствовали облегчение, выбравшись подобру-поздорову из жилища мадам Патан. Веселее всех хохотал Анри, он просто влюбился в попугая и в Гектора. Бомстаф остановился посреди улицы и положил руку Гудвину на плечо:

— Так вот, дорогой друг, хотя и скверно то, что тебе придётся ехать очень далеко, но, с другой стороны, это и неплохо, потому что Кастанак уехал в Константинополь, а «Элинор» направляется как раз туда, и мы можем ехать вместе!

— Поднять паруса! Мы едем в Константинополь! — вскричал попугай, и на этот раз он оказался прав.

В тот же вечер «Элинор» вышел из Марсельской гавани в море и, подгоняемый попутным ветром, лёг на юго-западный курс, направляясь к берегам Северной Африки. Воздух был тёплым, и солнце отражалось в сонных волнах, плескавшихся под форштевнем, таких слабых, что на корабле не чувствовалось ни малейшей качки. С наступлением сумерек ветер совсем улёгся и на море сделался штиль; корабль скользил по зеркальной глади, время как будто остановилось, и казалось, что тихий вечер будет длиться вечно.

Гектор удобно разлёгся на палубе, щурясь одним глазом; рядом, устроившись головой на боку могучего бладхаунда, лежал Анри. Перед выходом в море Бомстаф спросил у мальчика, не хочет ли он отправиться вместе с ними в Константинополь на поиски Кастанака, и предложил ему на время плавания полное матросское жалованье наравне со взрослыми матросами. Анри так и просиял во всю свою смуглую рожицу и тотчас же согласился, не только из-за денег, а потому что он очень подружился с Гектором и попугаем Кастанаком. И вот он лежал на палубе, глядя на синее небо с полосками облаков, которые в лучах заходящего солнца сияли золотыми и розовыми красками. Под головой он ощущал ровное дыхание Гектора, а по спине собаки расхаживал взад-вперёд попугай и все болтал и болтал. Мальчику казалось, что ему ещё никогда не было так хорошо и никогда ещё он не чувствовал себя таким счастливым.

— Четыре змеиные шкурки, две ракушки, три рыболовных крючка да дюжина пауков, и будет отличный супец, — разглагольствовал попугай. — Чем больше пауков, тем лучше. Паучьи ножки так вкусно хрустят!

— Замечательный суп! — сказал Анри с усмешкой и блаженно вздохнул, не в силах отвести глаз от красоты вечернего неба. Затем он вновь заговорил вполголоса как бы сам с собой, ни к кому не обращаясь: — Как хорошо путешествовать и плыть на корабле вместе с добрыми друзьями навстречу новым приключениям!

В это время неподалёку, позади мачты, как раз был Бомстаф, поправлявший что-то в такелаже. Услышав слова Анри, бородатый капитан довольно усмехнулся. Ему было приятно слышать, что Анри счастлив и доволен.

Впервые Бомстаф познакомился с Анри несколько лет назад, когда мальчик обходил стоявшие в Марсельской гавани корабли, предлагая шкиперам свои услуги, если нужно выполнить какие-нибудь поручения.

— Сдаётся мне, что ты ещё слишком мал для этого, — ответил ему тогда Бомстаф, мельком взглянув на худенького мальчонку.

— Я мал, — серьёзно согласился Анри, — но наружность бывает обманчива! На самом деле я гораздо смышлёнее, чем может показаться, если судить по моему росту.

Бомстафа насмешили эти слова, и, просто чтобы не обидеть ребёнка, он дал ему несколько монеток, поручив сбегать на рынок и купить кое-какие мелочи. Бомстаф не рассчитывал, что мальчишка вернётся, но, как оказалось, он ошибся в своих предположениях. Прошло три часа, и Анри вернулся со всеми тремя покупками, которые заказал ему капитан. Ему даже удалось купить их дешевле, чем это сделал бы сам Бомстаф. Анри подробно отчитался за все траты и отдал капитану сдачу.