И Эрагон перестал её слышать — его противник на красном драконе, воспользовавшись удобным моментом, нанёс ему новый удар, отчего сознание Эрагона слегка помутилось, и он со злостью процедил сквозь стиснутые зубы:

— Все, с этим пора кончать!

Красный дракон нырнул, заходя Сапфире под брюхо, и Эрагон, не осмелившись снова открыть свои мысли, чтобы поговорить с Сапфирои, громко крикнул ему:

— Поймай меня, если сможешь!

И, двумя ударами меча перерубив стягивавшие его ноги ремни, выпрыгнул из седла.

«Наверное, я схожу с ума», — подумал он и засмеялся — такую головокружительную радость и возбуждение вызвало у него ощущение полной невесомости.

Встречный поток воздуха сорвал с него шлем, ножом резанул по глазам, и слезы потекли у него по щекам. Бросив щит, Эрагон развёл руки и ноги широко в стороны, как его учил Оромис, стараясь стабилизировать полет. Всадник в стальных латах заметил манёвр Эрагона. Красный дракон метнулся влево, но не успел: Эрагон резко взмахнул Зарроком, перед ним мелькнул красный чешуйчатый бок, и клинок разрубил дракону подколенное сухожилие. От удара Эрагона тут же отбросило в сторону. А дракон издал страшный вопль боли.

После этого восстановить равновесие Эрагону никак не удавалось; он беспомощно кувыркался в воздухе, а когда сумел, наконец, остановить собственное вращение, слой облаков остался уже позади, и навстречу Эрагону стремительно неслись Пылающие Равнины. Он мог бы, конечно, прекратить падение с помощью магии, но это лишило бы его последних сил. Беспомощно извиваясь, он задрал голову: «Ну же, Сапфира, где ты там?!»

И Сапфира, словно отвечая на его призыв, вывалилась из облаков дыма и стрелой, прижав крылья к телу, полетела вниз. Затем она поднырнула под Эрагона, чуть выпустив крылья, чтобы не рухнуть вместе с ним на землю. Осторожно, чтобы не напороться на торчавшие у неё из спины шипы, Эрагон перебрался в седло, вновь радостно ощущая притяжение земли, ибо драко-ниха наконец вышла из пике.

«Никогда больше не смей так поступать со мной!» — Она была явно разгневана.

Эрагон показал ей свой клинок, все ещё покрытый дымящейся кровью.

«Но ведь трюк удался, не так ли?»

Она не ответила. Да и его радость мгновенно испарилась, когда он понял, что своей выходкой поставил Сапфиру в крайне невыгодное положение, отдав её на растерзание красному дракону, который теперь легко мог прижать её к земле.

Сапфира пыталась маневрировать, выскальзывая из-под стремительно бросавшегося на неё противника, но он всякий раз успевал сделать выпад и укусить её или ударить крыльями, заставляя метаться и без конца менять курс.

Драконы извивались в воздухе и бились до тех пор, пока от усталости языки не стали вываливаться у них из пасти, а хвосты не повисли бессильно. Они даже и крыльями махать перестали, а просто парили, поддерживаемые воздушными потоками.

«Садись, Сапфира, так мы ничего не добьёмся. Я лучше сражусь с ним на земле».

Устало проворчав что-то в знак смирения, дракониха спланировала на небольшое и относительно ровное каменистое плато на берегу реки Джиет. Вода в реке покраснела от пролитой крови. Эрагон спрыгнул со спины Сапфиры, как только она приземлилась, и попробовал почву. Она оказалась достаточно гладкой и твёрдой, споткнуться здесь было не обо что. Он кивнул, удовлетворённый.

Через несколько секунд красный дракон, мелькнув у них над головой, сел на противоположном конце плато. Левую заднюю лапу он поджимал, как собака, чтобы не бередить рану: Эрагон умудрился почти надвое развалить ему мышцу. Дракон дрожал всем телом, но все же хотел снова броситься вперёд на трех ногах, однако тут же остановился, злобно рыча на Сапфиру.

Его Всадник, расстегнув ремни на ногах, легко съехал на землю по неповреждённому драконьему боку, обошёл вокруг него и тщательно осмотрел его раненую лапу. Эрагон не мешал ему: он понимал, как тяжело Всаднику видеть, сколь серьёзное увечье получил его верный дракон. Но оказалось, что ждал он слишком долго: Всадник что-то невнятно пробормотал, и рана на лапе дракона мгновенно затянулась.

По спине у Эрагона пробежал холодок: он не мог поверить, что столь серьёзную рану можно было залечить так быстро с помощью всего лишь нескольких слов. «Впрочем, — думал он, — мой теперешний соперник явно не Гальбаторикс — у того дракон чёрный». При мысли об этом Эрагон далее несколько успокоился, выходя на бой со своим неведомым противником.

Встретились они в центре плато; а Сапфира и красный дракон меж тем кружили по его краям.

Всадник, обеими руками вращая над головой свой двуручный меч, уверенно наступал на Эрагона, который с помощью Заррока прикрылся от рубящего удара. От встретившихся со звоном клинков во все стороны посыпались яркие искры. Затем Эрагону удалось немного потеснить противника, выполнив целую серию весьма сложных выпадов. Он легко парировал контратаки и, точно пританцовывая, заставлял врага отступать все ближе к краю плато.

Однако же, достигнув края, незнакомый Всадник встал мертво, отражая все атаки Эрагона, какими бы изощрёнными они ни были. Эрагону даже стало казаться, что его противник заранее предвидит все его выпады. Он понимал, что если бы успел хоть немного передохнуть перед этим поединком, то, вполне возможно, и сумел бы одолеть неприятеля, но в нынешнем своём состоянии — а он чувствовал себя совершенно измотанным — решительного успеха он добиться явно не мог. Его противник не обладал ни быстротой, ни силой эльфа, но мечом владел, пожалуй, даже лучше, чем Ванир, да и техника у него была не менее отточенной, чем у Эрагона.