Он щелкнул стальными пальцами. Красные диоды на запястье тускло вспыхнули. Проститутка вздрогнула и подняла телефон. Потребовалась еще минута, чтобы она сбивчиво поведала нехитрую историю о своих проблемах. Мол, двое обколовшихся юнцов прижали в подворотне.

Чейн кивал и улыбался. Наконец Лиза вернула телефон.

Достав из кармана несколько купюр, он кивком велел ей убираться. Девушка метнулась к выходу из подворотни, на бегу пряча деньги в трусики. Не самый умный поступок, – подумал Чейн, – принимая во внимание ее занятие. Очевидно, такой платы она отродясь не видела.

Наемник отошел от двери и прижался к стене. Когда дверь распахнулась, он вынул из кобуры пистолет. Из проема вышли три субъекта. Шагавший посредине громко вещал о том, как ему «осточертела эта сучка».

– Ты – Хонза?

Парни подпрыгнули от неожиданности и принялись щуриться в полумрак. Разглядев, что незнакомец один, все трое заметно успокоились.

– Кто спрашивает? – надменно поинтересовался средний.

Двое других стали приближаться, опасливо поглядывая на пистолет в руке противника. Чейн не стал утруждать себя угрозами и предостережениями. Выстрелы коротко рявкнули, прокатились по улочке каменными шарами. Оба японца рухнули на землю. Каждый подвывал на свой манер и зажимал ногу чуть выше колена. У одного было прострелено правое бедро, у другого – левое.

Сутенер изумленно вытаращился на раненых приятелей, будто до самого конца не мог поверить, что незнакомец пустит оружие в ход. Почему-то это происходило с Чейном сплошь и рядом.

– Ты что, мужик?! – выдохнул Хонза. – Охренел?..

Наемник покачал головой, опуская пистолет.

– Можно сказать, я сделал этим остолопам одолжение. Стоило взять немного ниже, и они до конца жалких жизней остались бы калеками. Другой на моем месте не стал бы так церемониться.

Сутенер наспех обдумал услышанное.

– И что теперь? Чего вообще тебе надо?!

– Хочу, чтобы ты отвел меня в одно место, – сказал Чейн. – Это недалеко. Крюк. Знаешь его?

– Впервые слышу.

– Врешь. – Наемник вновь поднял ствол. – Знаешь, я могу быть и не таким щепетильным.

Один из раненых японцев болезненно вскрикнул. Поглядев на него, сутенер сморщился, будто собирался заплакать.

– О боги! – взмолился он. – Ну почему тебе понадобился именно я?!.

Наемник пожал плечами:

– Ничего личного. Просто тебе повезло меньше других.

– Ты даже не представляешь, что они сделают, когда узнают, кто их навел. – Глазки сутенера лихорадочно бегали. – Но сначала они прикончат тебя. Ты пожалеешь, что наехал на бедного Хонзу…

– Как же вы здесь любите себя жалеть, – усмехнулся Чейн. – Давай сделаем так. Ты пойдешь со мной, покажешь дорогу. Когда мы увидим Крюка, ты объяснишь, что решил лично проучить этого безумца… То бишь меня.

Сутенер быстро обдумал предложение.

– Что ж, – сказал он наконец, – это наиболее приемлемый выход. Идем.

Они вышли из подворотни, оставив подвывающих японцев на грязном асфальте. Казалось, Хонзу совершенно не заботило их состояние. Он шагал впереди, Чейн отстал на пару шагов. Пистолет по-прежнему находился у него в руке, но на это в Трущобах не обращали внимания.

– Кто тебя навел? – спросил Хонза, повернув голову.

– Не забивай себе голову, – посоветовал Чейн. – Думай лучше о том, что ты скажешь, когда увидишь Крюка.

– Стало быть, это и впрямь та сучка, – заключил сутенер.

– Если ты что-то ей сделаешь, я превращу тебя в евнуха. Знаешь, кто такие евнухи?..

– Ты уже ничего никому не сделаешь, – усмехнулся сутенер. – Ты будешь мертв. Крюк разорвет тебя на части, а протез оставит на память.

– Посмотрим. Запомни, что я сказал насчет девчонки.

– Что ты знаешь такое, чего не знаю я? – Хонза огляделся. – С тобой еще много народу? Не похоже.

– Ты прав, я один. А теперь заткнись, мне нужно подумать.

Они продолжили путь в молчании.

Сутенер держал курс прочь от освещенных участков, постепенно углубляясь в руины. Из тьмы, словно пятна светящейся плесени, выглядывали бледные лица. Ростки цивилизации вернулись к истокам, а собирательство вновь стало единственным промыслом.

Вернее, самым популярным. Поскольку охотиться в Трущобах было не на кого, кроме крыс, насекомых и себе подобных, аборигены не гнушались ничем. Пару раз из-за разрушенных стен показывались согбенные фигуры, вооруженные какими-то палками и обрезками металлических труб. Но, как оказалось, Хонза пользовался здесь некоторым авторитетом – завидев сутенера, аборигены неизменно бормотали что-то вроде «это ты, Хонза…» и удалялись восвояси. Не исключено было, что они вовремя замечали Чейна с пистолетом, причем это играло роль решающего фактора.