– Задержать? Что?! – Годимир понял, что сейчас придется драться. Не на поединке, а со стражниками короля, на земле которого находишься. И драться без всякого благородства, а мерзко и грязно, ради того чтобы уйти свободным и, по возможности, невредимым. Значит, так: как только они двинутся, следует садануть Чэся по голени, толкнуть его на Карпуху, а безымянного крепыша ударить локтем по носу. Если удастся сломать в третий раз – наука будет. А после подхватить алебарду – у кого не важно, – и тогда уж поглядим, кто с детства учился сражаться, а кто привык у кметей подати выколачивать по селам и на заставах.

– А то… это… задержать, – твердо отвечал Чэсь.

– Эй, погодите-ка! – Пан Тишило вроде бы и говорил негромко, как бы нехотя, но его голос приостановил назревающую свару.

Стражники обернулись. На их лицах мелькнула смесь уважения с опаской. Пан Тишило неспешно поравнялся с заречанами. Перед ним расступились.

Полещук остановился рядом с Годимиром. Плечом к плечу.

– В чем дело, братцы? Хотите пана рыцаря в чем-то обвинить? Так ведь?

Чэсь откашлялся:

– Пан Тишило, этот рыцарь утверждает… это… что прибыл сюда с горшечником Пархимом.

– На телеге?

– Да… это… на телеге.

– Хорошо. Дальше что?

– А горшечника… это… никто не видел, пан Тишило.

– Ну и что?

– А вот что мы нашли в телеге… – Стражник протянул полещуку испачканную рубаху.

Рыцарь Конская Голова взял ее, осмотрел, склонив голову к плечу, поскреб ногтем бурые полосы.

– Кровь…

– Так… это… и я говорю – кровь, – поддакнул седой.

– Ну, так и я не возражаю, – вмешался Годимир. – Кровь – она кровь и есть. Ни с чем не спутаешь.

– Значит, кровь, – повторил пан Тишило. – Похоже, меч или корд вытерли. Так ведь?

– Точно! – обрадовался поддержке солидного человека Чэсь.

– А кто тебе сказал, что это… Как там горшечника зовут?

– Пархим.

– Вот! Кто сказал, что это Пархима кровь или его рубаха?

Стражники переглянулись. Ответил старший:

– Я сегодня спозаранку… это… Карпуху послал покликать Пархима. Удивился… это… сильно, что он не пришел. Он завсегда приходил. То жбанчик пива… это… – Чэсь замялся. – Мы с ним давно… это… приятельствуем.

– А Карпуха начал по добру Пархимову шарить, так ведь? – нахмурился бело-красный.

– Неправда! – воскликнул парень. – Торчал край из куфара [28] ! Ну, того, что под сидушкой… – Карпуха сбился, заозирался в поисках нужных слов и стал показывать руками – какая «сидушка», что за куфар, как он вытаскивал рубаху.

– Незадача… – Пан Тишило почесал затылок. – А может, ваш Пархим кроля зарезал и нож вытирал…

– Ага, об новую рубаху, – не сдавался Чэсь. – Он… это… с чудинкой, но не полный же дурень.

– Да. Незадача, – повторил пан Конская Голова. Повернулся к Годимиру. – Что скажешь?

– Ну, что мне говорить, пан Тишило? – развел руками рыцарь. – Утром проснулись – ни коня, ни Пархима. Я, рыцарь Годимир из Чечевичей, рыцарской честью готов присягнуть перед Господом и перед людьми…

– Погоди, пан Косой Крест. Не торопись. В этом нужды пока нет. У нас, в Полесье, так принято – вину сперва доказать надо. Да и у вас в Хоробровском королевстве тоже. Так ведь?

– А вы, панове, – откашлялся Чэсь, – не в Полесье своем. Тута владения короля Желеслава.

– Видал я твоего Желеслава, – коротко бросил Тишило. И непонятно: то ли послал к такой-то бабушке местного короля, то ли просто подтвердил знакомство. – Или в Заречье по-другому справедливость понимают?

Стражники не нашлись с ответом. По растерянным лицам было видно, что они рассчитывали на поддержку пана Конской Головы, а вышло как раз наоборот.

– Постойте! – Олешек все-таки не выдержал, дернул Годимира за рукав. – Я тут, что называется, слушал вас долго и внимательно…

– Ну? – без всякой радости откликнулся словинец. А что радоваться? Сейчас опять как ляпнет что-нибудь…

Шпильман глянул на него укоризненно. Хорошо, что не сказал: «Не «нукай»!»

– Мне кажется, мы про разных Пархимов тут толкуем.

– Не понял… – Чэсь скорчил такую гримасу, что случись рядом крынка с молоком – скисло бы.

– А что тут непонятного? – вскинул бровь Олешек. – Ты, кажется, что-то про внуков говорил? Здоровьем интересовался?

– Ну… это… было. А что?

– А то, что не похож тот Пархим, которого мы знаем, на дедушку.

Пан Тишило глянул на шпильмана заинтересованно. А стражники – как на полоумного.