Принц фыркнул и вернулся к толстому тому на коленях.

— Ты первым начал. Вот мой ответ: я бы взял письма. Meня радовала мысль о свадьбе, даже если в первую очередь она затевалась как ответ дереитскому вторжению в Дюладел.

Воцарилась тишина.

— Что ты сказал? — шепотом переспросил Галладон.

— О чем? О письмах?

— Нет. О Дюладеле.

Раоден ошарашенно разглядывал дьюла. Тот утверждал, что попал в Элантрис несколько месяцев назад, но жители Дюладела славились талантом к преуменьшению.

Республика пала чуть больше полугода назад…

— Я думал, тебе известно.

— Что, сюл? Что, ты полагал, мне известно?!

— Мне очень жаль, Галладон. Дюладелская республика пала.

— Нет, — выдохнул Галладон, не отрывая от принца взгляда широко распахнутых глаз.

Раоден кивнул.

— Произошла революция, подобная арелонской десять лет назад, только более кровавая. Республиканцев уничтожили, и на их место пришла монархия.

— Не может быть! Мы верили в республику, и она стояла крепко!

— Все меняется, дружище. — Принц сочувственно положил руку ему на плечо.

— Только не республика, сюл. Мы получили право выбирать, кто будет нами править, — зачем восставать против такого порядка?

— Не знаю, до нас дошло мало сведений. В Дюладеле царила сумятица, и фьерденские жрецы воспользовались ею, чтобы захватить власть.

— Значит, теперь опасность грозит Арелону. Мы всегда стояли между вами и легионами дереитов.

— Мне это приходило в голову.

— Что случилось с Джескером? Что случилось с нашей верой?

Вместо ответа принц покачал головой.

— Ты должен что-то знать!

— Теперь в Дюладеле царит Шу-Дерет. Мне очень жаль.

Надежда исчезла из глаз дьюла.

— Значит, он покинул нас.

— Остались мистерии, — предложил слабое утешение Раоден.

— Мистерии не имеют отношения к Джескеру! Они — насмешка над святыми понятиями. Только чужаки, которые ничего не смыслят в Дор, принимают участие в мистериях.

Раоден сжал плечо горюющего друга, не зная, как того утешить.

— Я думал, ты знаешь, — беспомощно повторил он.

Галладон только застонал, уставясь вдаль невидящим взглядом.

Принц оставил его на крыше — дьюл хотел побыть наедине с настигшим его горем. Не зная, чем заняться, и желая избавиться от тягостных раздумий, он вернулся в часовню. Грустные мысли тут же вылетели у него из головы.

— Кахар, как красиво! — Принц в восторге огляделся вокруг.

Старик убирался в углу комнаты, и когда он поднял на возглас голову, его лицо сияло гордостью. Налет слизи исчез, явив под собой чистый, бело-серый мрамор. В западные окна лился солнечный свет, отражался от блестящего пола и озарял помещение божественным сиянием. Всю поверхность покрывали рельефы; до сих пор затейливые резные изображения скрывала грязь. Раоден пробежался пальцами по крохотным фигурам, ощущая мастерски вырезанные, как живые, лица.

— Потрясающе, — прошептал он.

— Я сам не знал, что они здесь, господин. — Кахар приковылял к принцу. — До уборки их покрывал налет, а потом они терялись в тенях, пока я не закончил с полом. Мрамор настолько гладкий, что его можно спутать с зеркалом, а окна направляют свет прямо на него.

— И рельефы покрывают все стены?

— Да, господин. На самом деле наша часовня — не единственное место, где их можно увидеть. Иногда попадается стена или мебель, на которых что-то вырезано. Судя по всему, до реода элантрийцы их любили.

— Недаром его называли городом богов, Кахар.

Старик улыбнулся. Его руки почернели от грязи, а с пояса свисало полдюжины размочаленных тряпок для уборки. Но он выглядел счастливым.

— Что дальше, милорд? — спросил он.

Раоден поспешно соображал. Кахар набросился на беспорядок в церкви с тем же священным негодованием, с каким жрецы обличают грехи. Впервые за последние месяцы, а может, и годы, старик ощутил свою нужность.

— Наши люди поселились в соседних домах, — произнес Раоден. — Какой толк от уборки, если они не перестанут таскать сюда грязь?

Кахар кивнул, обдумывая сказанное.

— С мостовыми придется что-то предпринять, господин. Вы затеваете большое дело. — Глаза его светились.

— Я знаю, — согласился принц. — Но дело неотложное. Люди, живущие в грязи, и чувствуют себя соответственно. Если мы собираемся подняться выше собственных ожиданий, придется сначала почиститься. Справишься?

— Да, господин.

— Хорошо. Я подберу тебе помощников для ускорения работы.

Стоило элантрийцам прослышать, что Карата примкнула к принцу, их общее воинство разрослось до немыслимых размеров. Множество одиночек, до того бродивших бесцельно, явились к Раодену, расценивая членство в его «шайке» как последнее средство от безумия и умоляя принять их.